Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг.

Джабара Карлей Майкл

Буллит отправил телеграмму Хэллу: «СССР даже не пытается скрыть свою радость от заявления Японии в отношении Китая. Советская позиция сильно улучшилась, так как теперь, вероятнее всего, США и Великобритании придется открыто противостоять Японии, а СССР сможет остаться на заднем плане». По словам посла, у Литвинова было хорошее настроение, и он широко улыбался.

«Возможно, ваше правительство [это Буллит передавал слова Литвинова. — М. К.] теперь поймет, что Япония пойдет на что угодно. Любая уступка приведет лишь к новым требованиям. Это равно установлению протектората над Китаем». Подождите, разве не Буллит это сказал, если смотреть записи Литвинова? Так часто бывало в советских и западных отчетах. Всегда лучше показать, что чувствительные темы затронул собеседник.

Буллит спросил Литвинова, почему с совместной декларацией не может выступить Лига Наций?

«Она не станет», — ответил нарком.

«А могут ли помочь слова, — спросил Буллит, — пока мы не готовы противостоять действиями, к которым никто из нас не стремится?»

«До сих пор Япония использовала только слова, — ответил Литвинов, — так что на настоящий момент вполне можно ответить так же» [564] .

К

сожалению, что касается «джентльменского соглашения», для него Япония была мимолетной проблемой. Американский посол в Польше Джон Кудахи пояснил свою позицию полпреду Давтяну. В США нет лидера, способного повести страну на войну. Рузвельт «очень влиятельный», но он занят, так как у него «слишком много внутренних сложностей». По словам Кудахи, американцы были слишком провинциальными, и им сложно было сосредоточиться на более важных вопросах [565] .

564

Bullitt to Hull. No. 60. 22 April 1934. FDR Library, PSF, Russia, box 49.

565

Запись беседы Я. Х. Дватяна с Дж. Кудахи. 24 апреля 1934 г. // САО, 1934–1939. С. 124–125.

Итак, стороны снова вернулись к зашедшим в тупик переговорам о выплате долга и кредите. Трояновский подтвердил слова Кудахи и сказал, что Рузвельт нерешителен в деле СССР из-за внутренних сложностей. Республиканцы готовились атаковать со всех сторон. Президент терял преимущество и не мог поэтому сделать решительный шаг. По словам Трояновского, судьба советских отношений с США была связана с судьбой Рузвельта. Посол рекомендовал проявить терпение, что, вероятно, разозлило Литвинова, так как американские бизнесмены хотели торговать с СССР и давить бы начали не на него, а на американское правительство, вынуждая ослабить законопроект Джонсона и снять запрет с экспортно-импортного банка. Соответственно, ситуация не была безнадежной, и переговоры все еще были возможны [566] .

566

А. А. Трояновский — М. М. Литвинову. 27 апреля 1934 г. // САО, 1934–1939. С. 125–127.

Трояновский был настроен слишком оптимистично, но полагал, что он сможет справиться с этим делом, если только Литвинов ему позволит. Мур встречался с Рузвельтом, чтобы обеспечить себе прочную позицию в переговорах. По мнению Трояновского, существовали разногласия между президентом и Госдепартаментом. Если это действительно так, то Мур их уладит. Рузвельт одобрил то, как Буллит ведет переговоры с Литвиновым. Если советская сторона предложит пойти на дальнейшие уступки, то Рузвельт, возможно, тоже «согласится на какие-то изменения». Это одна сторона дела. Но кроме того, Трояновский хотел встретиться с президентом без Рубинина [567] . Ах да, Рубинина отправили в Вашингтон помогать Трояновскому, которому это было не нужно. Что произошло? Рубинин вернулся в Москву, так и не повлияв на проведение переговоров в Вашингтоне.

567

Moore to Bullitt. No. 50, strictly confidential. 23 April 1934. FDR Library, PSF, Russia, box 49.

30 апреля Трояновский наконец встретился с президентом. Вместе с ним на встрече присутствовали Хэлл и Мур. Встреча не увенчалась особым успехом. Вероятно, Хэлл и Мур приехали, чтобы убедиться, что Рузвельт не отклонится от согласованного курса, изложенного ранее Муром. Так и получилось. Прорыва не случилось, и президент дал понять, что хотел бы, чтобы переговоры продолжились в Москве. Трояновский полагал, что сможет добиться большего успеха, если возьмет инициативу в свои руки в Вашингтоне, но Рузвельт отверг эту идею [568] .

568

А. А. Трояновский — в НКИД. 30 апреля 1934 г. // Москва — Вашингтон. Т. III. С. 131–133.

Хэлл набросал отчет о встрече с Трояновским. Там написано то же, что и в советском отчете, а главное, указано, что Рузвельт хочет, чтобы переговоры проходили в Москве. Однако Хэлл полагал, что, возможно, с Трояновским будет проще справиться, даже если предложение, сделанное в Вашингтоне, должно будет пройти через Москву и Литвинова с Буллитом [569] .

Литвинов не был доволен результатами встречи: «К сожалению, Вы в разговоре с Рузвельтом не придерживались директивы…». Появлялось все больше признаков того, что Литвинов и Трояновский придерживаются разных взглядов. Трояновский даже не заговорил о займе, не упомянул конкретные цифры или долгосрочные кредиты — все то, что Литвинов предлагал Буллиту. С точки зрения наркома, встреча была совершенно бесполезной. «Мы из этого тупика не выйдем, пока Госдепартамент не даст Буллиту новых инструкций по центральному пункту разногласий. Разъясните это немедленно Госдепартаменту». Трояновский фокусировался на деталях, забывая, что на самом деле важно, сделал вывод Литвинов [570] .

569

Draft of Despatch to Bullitt, Hull, n.d. (but perhaps 1 May 1934), FDR Library, PSF, Russia, box 49.

570

М. М. Литвинов — А. А. Трояновскому. 4 мая 1934 г. // Москва — Вашингтон. Т. III. С. 133–134.

9 мая Буллит снова обсудил с Литвиновым разные вопросы, однако главная тема долгов и кредита не была затронута. Когда посол собрался уходить, нарком сказал, что получил телеграмму от Трояновского, в которой говорилось, что Госдепартамент отправил Буллиту дальнейшие инструкции. Литвинов рассказал про переговоры

с Рузвельтом и Муром. Буллит удивился и сообщил, что он получил телеграмму из Вашингтона, в которой говорилось, что его хочет видеть Литвинов. На этом месте они оба засмеялись: им понадобилось посредничество Вашингтона, чтобы преодолеть сложности в отношениях. Благодаря юмору получилось конструктивно обсудить основные пункты, по которым возникли разногласия, примерно так, как Литвинов просил Трояновского. Нарком даже упомянул моменты, которые посол опустил в разговоре с Рузвельтом. Они долго беседовали, и наконец Буллит согласился, что предложения Литвинова и уступка в виде дополнительных 25 млн в счет долга Керенского могут стать выходом из тупика [571] . Однако, отметил нарком, приоритеты расставлены неверно. 25 млн долларов — это пустяк с учетом того, что Европа и Азия вот-вот взорвутся.

571

Встреча с У. Буллитом. Выдержка из дневника М. М. Литвинова. 9 мая 1934 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 14. П. 95. Д. 4. Л. 146–150.

Также стороны сделали небольшие шаги навстречу друг другу, чтобы удержать отношения от эскалации. Литвинов отправил Рузвельту коллекцию советских марок (это было хобби президента), а тот в ответ согласился принять сына наркома в Вашингтоне. Буллит и Литвинов встретились снова через три дня. Посол был не так непреклонен, как обычно. Он отправил в Вашингтон телеграмму и попросил прояснить позицию Госдепартамента и теперь ждал ответа. Встреча прошла без озлобленности и ссор. Стороны, скорее, пытались понять подход друг друга. Литвинов сообщил, что он уезжает в Женеву и что переговоры продолжит Крестинский и Рубинин [572] . «Во время нашего разговора Литвинов держался крайне дружелюбно, — сообщил Буллит. — Мне показалось, что отсутствие его обычной воинственности объясняется отчасти желанием советского правительства достичь соглашения и убеждением, что мы непреклонны, но главным образом еще тем, что ему лично не придется идти на уступки» [573] .

572

Встреча с У. Буллитом. Выдержка из дневника М. М. Литвинова. 9 мая 1934 г. // АВПРФ. Ф. 05. Оп. 14. П. 95. Д. 4. Л. 154–156; Bullitt to Hull, no. 81, 13 May 1934, FDR Library, PSF, Russia, box 49.

573

Bullitt to Hull. No. 82. 13 May 1934. FDR Library, PSF, Russia, box 49.

16 мая Буллит встретился с Крестинским и Рубининым. Однако это не помогло продвинуться вперед. Буллит передал Крестинскому копию оригинального предложения Госдепартамента, что означало, что США не изменили свою позицию, несмотря на уступки советской стороны. Крестинский отказался ее обсуждать или принять как основу для обсуждения. Буллит ответил, что всего лишь хотел ознакомить его с ходом переговоров. Крестинский сказал, что он полностью в курсе всего происходящего, и спросил, есть ли новые предложения у Вашингтона. Буллит ответил, что нет. Другими словами, советская сторона пошла на две важные уступки: согласилась на дополнительные 25 млн долга и на экспортно-импортный банк в роли посредника для получения кредита (или, другими словами, займа) для покупки американских товаров. Тогда Буллит предложил перенести переговоры в Вашингтон, но Крестинский сослался на Рузвельта и сказал, что они должны проходить в Москве. Видимо, официальные лица Госдепартамента решили, что они могут добиться большего от Трояновского, чем от Литвинова. Буллит считал Литвинова упрямым, но ведь на уступки согласилась советская сторона, а не американцы. Затем состоялся обмен мнениями насчет их текущих позиций, который никуда не привел. По словам Крестинского, предложения США были неприемлемыми. Это полностью совпадало с позицией Литвинова. По сути, Крестинский объяснил, что СССР торгует в своих собственных интересах, а не в интересах других стран. В том-то и была загвоздка, поскольку именно это Государственный департамент никак не хотел признавать. Если он прижмет к ногтю советскую торговлю, то сможет контролировать цены, процентные ставки и деньги, выплаченные в счет долга Керенского. Под конец Крестинский заявил, что Госдепартамент должен принять советское предложение. Это означало, что США должны были пойти на уступку. Буллит уточнил, последнее ли это слово советского правительства, и Крестинский ответил, что да и что послу следует передать его Рузвельту. На этом встреча окончилась. Крестинский добавил, что, хотя он не пошел на уступки, переговоры прошли в дружеской атмосфере [574] .

574

Запись разговора Н. Н. Крестинского с У. Буллитом. 16 мая 1934 г. // САО, 1934–1939. С. 139–141.

Буллит выяснил, что Крестинский может быть таким же жестким, как Литвинов. Он написал, что встреча не дала результата. По сути, предложение Крестинского заключалось в следующем: пусть импортно-экспортный банк даст скидку 100 % на товары «Амторга», то есть предоставит СССР заем в размере 200 млн. «А мы, — добавил замнаркома, — выплатим 100 млн долга, и на этом вопрос будет решен. Мы не будем заключать соглашения, если оно не даст нам возможность покупать за наличные, а не в кредит». Буллит ответил, что такое предложение неприемлемо для Вашингтона и продолжать разговор будет потерей времени. Посол также предложил следующий вариант: Госдепартамент подготовит документ, в котором изложит свою минимальную позицию, и нужно будет его передать Трояновскому для того, чтобы «правительства обеих стран перестали тешить себя иллюзиями». Крестинский ответил, что он «предпочел бы бесконечно продолжать разговор». Подобное высказывание отсутствует в отчете Крестинского. «Рубинин целый час пытался меня убедить принять [советское. — М. К.] предложение». Буллит ответил, что это невозможно [575] .

575

Bullitt to Hull. No. 85. 16 May 1934. FDR Library, PSF, Russia, box 49.