Рисующий светом
Шрифт:
— Боже мой! — на глаза Дженнифер навернулись слезы, — о, лорд Лукас, как мне отблагодарить вас?
— Нужно закрепить изображение, — он отвернулся и понес пластину обратно в лабораторию. Там он положил ее в другую ванночку, где и оставил, выйдя на яркий свет белой комнаты, — это займёт некоторое время, зато изображение уже не сотрется от ваших пальцев. Вы сможете сколь угодно долго рассматривать его и даже протирать, с ним ничего не случится.
Дженнифер кивала. Её захлестнули чувства, от которых хотелось плакать. Ей никто и никогда не делал таких прекрасных и дорогих подарков. Лорд Лукас стоял напротив нее, красивый,
— Как, как мне благодарить вас?
Он снова ушёл в лабораторию. Спустя минуту лорд Лукас вышел, держа в руках золотую шкатулку, сделанную специально для дагеротипов. Стенки шкатулки изнутри были обиты черным бархатом, чтобы отблески серебра не мешали наслаждаться изображением.
— Вот ваш портрет, мисс Лейси, — сказал лорд Лукас и щеки его вдруг вспыхнули.
Дженни приняла портрет дрожащими руками. Она раскрыла крышку, залюбовалась собой, такой красивой на этом портрете. Потом закрыла его и прижала к груди.
— Я перед вами в неоплатном долгу, милорд! — выдохнула она.
— Бросьте, мисс Лейси, — лорд Лукас отступил, — это все пустое. Просто ещё один портрет.
— Но для меня он бесценен! — воскликнула Дженни, — Вы сделали мне огромный подарок, а я даже не могу вас отблагодарить! Я не знаю, как!
И, влекомая порывом, Дженни, сама не ожидая этого от себя, вдруг шагнула вперед, встала на цыпочки, и поцеловала лорда Лукаса прямо в губы.
От неожиданности он отпрянул от нее, щеки его сделались совершенно алыми. Дженни тоже вспыхнула, развернулась и бросилась бежать. Но на этот раз она бежала не от лорда Лукаса, она бежала от самой себя.
Глава 18
Где Дженнифер мечтает изменить мир
Как она могла? Как она посмела?
Дженни упала на кровать и разрыдалась сама не зная почему. В руках она сжимала золотую коробочку с дагеротипом, но о нем она даже не вспомнила.
Как ей теперь смотреть в глаза лорду Лукасу, если она… они…
Слезы лились рекой, пока подушка окончательно ими не пропиталась. Дженни отбросила её в сторону и села, стараясь понять, что же на самом деле произошло. Лорд Лукас был таким милым, он сделал ей такой подарок! Ведь даже мать и сестры никогда не дарили ей ничего дороже серебряного колечка, да и то, самого дешевого! Подруги дарили что-то, что мастерили сами, и дома у Дженнифер была большая коллекция открыточек и целый альбом с вклеенными картинками, которые подписывали подруги и сестры. Но такую дорогую вещь ей никто и никогда не дарил!
Возможно, ей нельзя было брать этот подарок от практически чужого человека. Она всхлипнула, открыла шкатулку и посмотрела на свое лицо, застывшее в совершенстве. Но разве лорд Лукас ей чужой человек? Скоро она станет женой его отца, а ему мачехой. Дженни сжала пылающие щеки руками. Эта мысль была настолько абсурдна, что она не знала, плакать ей или смеяться.
Если рассуждать с подобной точки зрения, то лорд Лукас будет ей пасынком. Тогда он может дарить ей все, что захочет, а она не может отказать ему и не принять подарок. Ведь она… ведь она почти что его мать!
— Я никогда не выйду замуж за графа! — воскликнула она, хотя в комнате никого не было, а она не имела раньше привычки говорить сама с собой, — я никогда, никогда не стану женой графа Вортон!
Она даже стукнула кулачком по одеялу, будто
От этих мыслей у неё разболелась голова.
Решив, что день уже клонится к вечеру, хотя в окно било солнце, Дженнифер переоделась в сорочку и скользнула под одеяло. Сон пришёл сразу, как только она коснулась головой подушки. И снилось ей, что она, та, которая изображена в застывшем зеркале дагеротипа, пытается выбраться из золотой рамы, но рама не пускает ее. Она мечется на полу из серебра, пол очень скользкий, она старается не упасть.
— Замрите и не двигайтесь двадцать минут, — слышит она голос лорда Лукаса.
Тот является по другую сторону зеркала, и она смотрит на него, понимая, что он-то живой, настоящий!
— Я могу делать все, что пожелаю, — говорит он, — а вы замрите. Вы — образ. Вас не существует. Вы — просто отраженный свет!
Дженни пытается двигаться, но понимает, что у неё парализовало все тело. Она замерла, смотря на него, как смотрела в объектив камеры.
— Так-то лучше, — сказал он, потом подошёл и поцеловал её в губы.
Дженни от ужаса и неожиданности распахнула глаза, словно даже во сне поцелуй с лордом Лукасом казался ей невозможным. За окном была глубокая ночь, и она села в постели, понимая, что выспалась. Она боялась снова заснуть, не зная, что еще пожелает сделать лорд Лукас, когда снова заставит её замереть в зеркале вечности. Дженнифер встала, накинула тёплый халат, хотя в комнатах было хорошо натоплено. Желудок говорил ей, что она зря пропустила обед и ужин. Желая чем-то перекусить, Дженни вышла из комнаты и спустилась вниз, в кухню. Ведь не могло быть такого, чтобы у кухарки ничего не осталось.
Кухня пугала темнотой, и Дженни поспешила зажечь подсвечник от своей свечи. Перед нею были шкафы и огромная плита, рядом с которой была развешана на большие крюки посуда. Чуть в отдалении стоял шкаф, в котором Дженнифер наконец-то обнаружила то, что искала. Дженни взяла блюдо с булочками, налила себе стакан молока, потом поискала ещё что-то съестное, обнаружила тарелку с холодным мясом и тушеными овощами.
— Пируете?
Дженни подскочила от этого голоса. Хорошо, что она успела поставить тарелки на стол, потому что точно разбила бы все, что держала в руках.
Перед нею стоял лорд Лукас собственной персоной тоже в теплом халате, подвязанном широким поясом. Чёрные волосы рассыпались по плечам, а глаза в темноте казались бездонными.
— Я проспала весь день, — Дженни попятилась, будто сделала что-то противозаконное.
— Мне тоже было не до еды, — сказал он, садясь напротив и отыскав графин с каким-то напитком, — прошу вас, мисс Лейси, попируем вместе.
Дженни так растерялась, что могла только кивнуть, а когда лорд Лукас отодвинул для неё стул, села, вдруг поняв, что совершенно не хочет есть.