Родное гнездо
Шрифт:
Но папа отличался от других, от тех, кто живет рядом. Не был похож на них, и теперь они собрались стаей и его заклевали! Все в точности, как говорил дядя Миша. Выходит, папа… слишком плохо прятался? Хотя, ты можешь спрятаться сам, не задирать соседей, не вступать в перепалки, но куда спрячешь антенну, длиной больше дома? Получается, у папы не оставалось выбора? Или идти наперекор стае черных ворон или… Вот теперь наступило то самое «или».
* * *
Родители ходили хмурые, часто вздыхали и маялись от
Немного грела призрачная перспектива получить новую квартиру. Папе обещали ее на работе с самого начала, тем более что их завод как раз выпускал материалы для строительства. Квартиры давали бесплатно. Вот только ждать их приходилось годами, поскольку желающих было много, а очередь двигалась так медленно.
Сейчас обстановка в доме накалилась, папа лишился главного хобби, а мама — покоя. Но шанс был: папа стоял в очереди уже четвертым, а значит, в следующем доме ему обязательно дадут квартиру.
Семья жила ожиданием перемен к лучшему.
* * *
Торика в эту пору не слишком беспокоил поиск своего места в жизни. Ему просто не нравилось, что у него нет друзей. Из друзей у него остался только Пашка Бычков с верным Пиратом.
Читать Пашка не любил, зато любил слушать. Он где-то доставал журнал «Вокруг света», который папа Торика проглатывал от корки до корки, а сам Торик читал там только фантастику. Несколько месяцев подряд он читал «Пасынков вселенной» Хайнлайна, а потом они с Пашкой сидели на груде железобетонных плит, и Торик пересказывал ему роман в лицах. Иногда Паша переспрашивал, но чаще просто слушал.
Особенно им понравился момент, когда Хью ощутил бесконечность вселенной:
«…Хью закрыл глаза и попытался представить, как он сверлит дыру в полу нижнего яруса. Смутно, очень смутно в сознании его забрезжила картина, переворачивающая всю душу, все привычные представления. Он вышел в сделанную им дыру и падает, падает, падает в нее, в бесконечную пустоту…»
Эту часть Торик зачитал дословно, прямо из журнала. И друзья еще долго сидели, потрясенные не меньше, чем сам Хью. На бытовом уровне настоящая бесконечность и правда ужасает, если отважиться и воспринять ее всерьез.
Пашка прочувствованно вздохнул и хотел что-то сказать, но тут мимо них пронеслась ватага ребят с азартным криком: «Пашка! Айда в войнушку играть!», и вот его уже нет, а на холодных плитах остались лишь Торик и журнал с бездонным космосом…
Они с Пашкой разошлись довольно быстро, хоть и учились в одном классе. Просто стали друг другу неинтересны, пусть их и связывало многое — общее детство, общие игры. Пашки не стало, а новые друзья как-то не заводились.
* * *
Май 1976 года, Город, ул. Перелетная, 11 лет
Одно время Торик надеялся, что они
А потом стало еще хуже. Как-то под утро барак проснулся от истошного крика. Карасикова только что пришла с ночной смены. Шурика отправили на каникулы к бабушке, Гарик, тщедушный муж Карасиковой, остался один. И вот теперь Клава нашла его тело…
В этот день папа, придя с работы, привычно плюхнулся за радиостанцию. Даже включил ее было, но тут же вспомнил про полную изоляцию и теперь просто уныло сидел, нюхая канифольный дух паяльника и рассеянно глядя в никуда.
Мама, заставшая его в таком состоянии, быстро поставила сковородку, принесенную с кухни, обняла мужа и сказала тихо и серьезно:
— Даже не думай! Мы обязательно найдем выход.
— Считаешь, он есть? — угрюмо спросил папа.
— Должен быть, — убеждала мама. — Мы уже вон сколько всего перенесли. Это просто черная полоса. Все обязательно наладится.
— Мне бы твою уверенность…
— Имя у меня такое, — грустно улыбнулась мама.
— Да, Вера, пожалуй, так.
* * *
Торик сидел в своих наушниках, а папа — в своих. Он снова запустил радиостанцию! Антенна на крыше — хороший, но не единственный способ выходить в эфир. И да, мама оказалась права: всегда можно найти иной путь.
Папа вспомнил, как устанавливал связь в Кедринске. И теперь растянул антенну до соседнего дерева, а фидер вбросил прямо в окно. Связь появилась, но устойчиво ловились только станции из США, которых и так хватало, а все интересное и редкое пропало. И все равно папа мужественно сидел, крутил ручку настройки, залезая на самые края диапазонов, где изредка пробивалась стоящая станция.
Жизнь не то чтобы наладилась. Она теперь бежала тонким ручейком, а силу жить давало лишь ожидание. Уже в этом месяце завод должен был наконец сдать новый дом, где непременно найдется квартира и для Васильевых.
Оставалось ждать.
* * *
Но месяц закончился, дом начали заселять, а квартиру им так и не дали. Папа посмотрел списки и с ужасом увидел, что в очереди шел теперь семидесятым!
Он отправился к директору:
— Как такое может быть, я же стоял четвертым!
— А ты настырный, Михаил! Ну ладно. Был сигнал. О неподобающем бытовом поведении. Драку, что ли, затеял?
— Я затеял? Это меня избили соседи!
— Не знаю, но сигнал был.
— И из-за этого мне не дали квартиру?
— Не совсем. В твоем доме живет такой Хаустов, знаешь его?
— Видел пару раз. Мы не общаемся.
— А напрасно. Во-первых, человек партийный, идейный. Во-вторых, помог нам с поставками сырья, жена у него знаешь ли… В-третьих, у него дочь — школьница, ей нужны условия для проживания.