Родное гнездо
Шрифт:
Диафильмы рассказывали истории пусть прекрасные, но чужие. А у них были и свои. Вслед за дядей Мишей папа освоил слайды. Непривычно цветные — ведь фотографии и телевизор пока оставались черно-белыми. На экране слайды давали очень крупные изображения: человек получался размером почти в натуральную величину. Можно разглядеть каждую черту, каждую ветку на дереве. Это создавало ощущение сопричастности. В темноте стены барака словно отступали, в воздухе витали яркие и словно объемные образы знакомых людей и мест.
Вот маленький Торик стоит у Двудомика и с удивлением разглядывает
— Это что? — спросил Торик.
Родители переглянулись. Папа покачал было головой, но мама гордо ответила:
— Это наш «Кон-Тики»!
В итоге выяснилось вот что.
В 1947 году норвежский археолог Тур Хейердал собрал команду из пяти путешественников. Они отправились в Перу, где построили плот «Кон-Тики» и проплыли на нем восемь тысяч километров. Позже Хейердал написал об этом книгу и обрел всемирную известность. О нем говорили, его путешествия обсуждали, о его планах строили догадки.
Для папы, восемнадцатилетнего студента, любителя географии и большого романтика, Хейердал стал настоящим кумиром. Папа в деталях вычерчивал карту его путешествия, а позже затеял собственную маленькую экспедицию по Кедринке на плоту, который тоже назвал «Кон-Тики». Причем плот решили собрать на месте, как это сделала команда Хейердала.
Папа начертил план экспедиции и разработал конструкцию плота. Они с мамой раздобыли три камеры от грузовой машины, взяли инструменты и отправились к стартовой точке. Там папа нарубил веток и из них собрал хитроумный плот. Течение у Кедринки слабое, и домой доплыли только к вечеру. Но родители гордились: они чувствовали причастность к делу великого путешественника Хейердала.
Этот момент, запечатленный на слайде, мог остаться лишь причудой, как у мальчишки, который оседлал старую трубу и представлял себя космонавтом. Но Судьба распорядилась иначе. И в жизни родителей эта тема получила самое неожиданное продолжение. Да еще какое!
* * *
Сегодня Торик чувствовал себя чернокнижником! Библиотекарша отыскала для него сокровище — здоровенную книгу с черной-пречерной обложкой. Название никак не запоминалось: «Путешествие по Карликании и Аль-Джебре». Зато в самой книге открывался целый математический мир. Автор — Владимир Левшин — ярко показывал много интересного, совершенно не ограничиваясь школьной программой.
Вот герои стоят в самом начале странной улицы, а на домах висят номера. На одной стороне это 10, 100, 1000, а на другой — в зыбком отражении — 0,1, 0,01, 0,001… И мы вместе с героями понимаем, что начало у этой улицы есть, а вот конца точно не будет, можно всю жизнь идти по ней — и так никуда и не дойти. Это будоражило воображение.
А вот семейка веселых ноликов. Чем-то они напомнили Торику Чиполлино и его братьев — такие же шумные, верткие, все в разноцветных беретах, чтобы маме легче их различать. Нолики вечно бегали, путались,
Но больше всего Торику запомнились мнимые единицы. Понять, что они такое, было сложновато. Однако он сочувствовал этим существам, которые то ли есть, то ли нет. Которых немногие видят, а большинство отрицает само их существование. А еще был у них свой секрет.
В городском парке стояла карусель, и местные жители обожали на ней кататься. Карусель не просто крутила посетителей, она возводила их в степень. Обычные числа смеялись, когда становились все больше, а потом возвращались к привычным размерам. Совсем как люди в комнате смеха: вот тут мы — карлики, а здесь — гиганты. А вот с мнимыми единицами на карусели творились истинные чудеса.
Садились на карусель они призрачно-мнимыми существами. На первом же обороте становились настоящими числами — единицами, пусть и с минусом. К отрицательным числам жители относились с подозрением и опаской, но хотя бы никто не отрицал их существования. Дальше становилось еще хуже, чем было в начале — единицы становились отрицательными мнимыми единицами! Зловещие призраки! Просто ужас!
Зато потом — ого, потом! — они превращались в единицы, ненадолго становясь полноценными гражданами. Они радовались своей непривычной вещественности, возбужденно мутузили друг друга кулачками и хлопали по спине. Они были живыми и настоящими! Но недолго. Уже на следующем обороте они опять становились просто мнимыми единицами — призраками в стране чисел. Зато они только что побывали живыми! Им удавалось прорваться в невозможное.
Ну разве такая книга могла не понравиться Торику? Он прочитал ее от корки до корки, а через полгода взял в библиотеке еще раз.
Время шло, и Торик становился «все страньше и страньше», уходил в страну своих увлечений, отдаляясь от других ребят. Родители радовались его самостоятельности и способности всегда найти себе занятие. Вот только они не замечали, что он все дальше уходит из реального мира, оставаясь к нему совершенно неподготовленным.
Он тоже не понимал этого, лишь ощущал иногда сосущее одиночество. Порой ему казалось, что он — тоже мнимая единица. Или почти Ихтиандр.
Глава 6. Уходящее поколение
Март 1975 года, Город, 9 лет
В начале весны папа пришел с работы грустный и сказал, что Кузин умер. После ужина мама подсела с шитьем к Торику.
— Дядя Федя был на войне, — начала она. — Сначала ефрейтором, потом окончил срочные курсы и стал офицером.
— И воевал с немцами?
— Да. Он был хорошим командиром.
— И дошел до Берлина?
— Нет. Не получилось. В середине войны его сильно контузило. Все его подразделение погибло. Думали, что и Кузин погиб, но нет, он выжил, вот только… — Она горько усмехнулась. — Пока лежал без сознания, немцы взяли его в плен.