Рокки, последний берег
Шрифт:
В лоне семьи атмосфера стала сносной. Дети мало-помалу начали участвовать в хозяйственных делах, накрывали на стол, убирали со стола, пылесосили, наводили порядок в своих комнатах. Они избавлялись от своих привычек богатеньких деток, расставались со спесью, и Фред гордился ими и собой.
Он каждый день подключался к спутниковой сети, так, для очистки совести, на случай, если, против всяких ожиданий, до них вдруг дойдут вести из большого мира. Но ничего не было. Уже несколько месяцев, как перестали постить последние блогеры. Молчание вокруг было полным.
Однажды опустился туман. На острове это явление было такой редкостью, что дети вышли посмотреть.
Ида и Марко были идеальными соседями. Фред иногда видел их, возвращаясь с пробежки. Они поставили стол за домом, там, где ровный участок и низкая трава образовали что-то вроде садика. Там они обедали и ужинали, когда был не слишком сильный ветер. Фред улыбался им и махал рукой, они отвечали тем же. Дети часто заходили за Жетом, чтобы взять его на прогулку, всегда веселое настроение пса и его кипучая энергия были им на благо; с собакой они забывали, что их жизнь разбита катастрофой.
В эти месяцы Фред и Элен научились вести дом, они читали кулинарные книги и экспериментировали с рецептами: на сервере нашлись «500 простых и быстрых рецептов», «Кулинария для похудения на каждый день», «Энергия в вашей тарелке», «Праздничные блюда в будни», «Доступные и вкусные рецепты со всего мира». Они пытались, невзирая на обстоятельства, сохранить в своей семье видимость нормы. Элен решила давать уроки детям, по два часа каждое утро в будни. Это было нелегко, Жанна и Александр упирались, выдвигая свои доводы: «После всего, что произошло, математика и грамматика нам ни к чему», «Лучше бы мы учились полезным вещам, например ловить рыбу или чинить электропроводку». Элен пришлось проявить родительскую власть, прибегнуть к угрозам (никакого больше телевизора, никаких видеоигр), к шантажу («В таком случае я тоже умываю руки!»), к обещаниям («Если будете хорошо учиться, я дам вам лишний выходной»). Они вынуждены были уступить.
В электронной библиотеке Элен нашла школьные учебники: для третьего класса коллежа — четырнадцатилетнему Александру и для пятого класса коллежа — двенадцатилетней Жанне. Она заставила их читать книги, указанные в программе: Роальда Даля, Альфонса Доде, Анну Франк, Марселя Паньоля; читать дети не любили, Жанна вообще не понимала, зачем ей истории про людей, которые давно умерли, и про мир, которого больше нет. Не найдя ответа на эти аргументы, Элен закрыла дискуссию, сказав, что «надо читать, потому что надо!». Со временем, нехотя смирившись с обязательными уроками, дети втянулись, наверстали упущенное, даже вошли во вкус уравнений второй степени и основ английского и были окончательно покорены Жаном, сыном Флоретты, в поисках источника, затерянного
5
Имеется в виду хрестоматийный для французов роман Марселя Паньоля «Жан, сын Флоретты» (1963).
Однажды апрельским утром (в ту пору календари еще действовали, и Фред считал делом чести знать текущую дату и при необходимости переводить стрелки на часах) Элен пришла с ним поговорить. Была вторая половина дня, Фред сидел в шезлонге на террасе, он не читал, не смотрел кино или сериал на айпаде. Он просто отдыхал, глядя на солнечные блики на волнах; шелест ветра и шум прибоя образовали мягкую подушку, на которую он уложил на время свои тревоги. В такие моменты его мысли, и печальные, и веселые, словно засыпали, оставляя за собой пустоту, и ему в ней было хорошо. На Элен были джинсы, которые она носила постоянно, темные, с высокой талией, и красный свитер с высоким воротником от Agnes В.
— Завтра у Иды день рождения, — сообщила она. Теплый ветерок скользнул над островом, словно ласка.
— Отлично, — пробормотал Фред, не открывая глаз.
— Я подумала, будет мило пригласить их к нам, Иду и Марко. Дети увидят, что такое жизнь в обществе, когда приглашают друзей…
— Да… Разумеется. Так и сделаем, — сказал Фред, — пригласим Иду и Марко.
Приглашение отнесла Жанна. На сложенном вчетверо листке она сама написала фиолетовыми чернилами: «Вы приглашены завтра вечером на УЖИН в честь дня рождения Иды, в 19:00». Вокруг слов «дня рождения» были нарисованы звездочки, а вокруг имени Иды — сердечки. Жанна подсунула листок под дверь западного крыла, позвонила и, смеясь, убежала. Чуть позже другой листок проскользнул под дверь дома, на нем было написано: «Мы придем с удовольствием, большое спасибо!» Подписано: «Ида и Марко». В правом верхнем углу было нарисовано улыбающееся солнышко.
Жанну возбудила до крайности перспектива дня рождения. Назавтра она потребовала украсить гостиную. Она вырезала из картонного ящика буквы С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, раскрасила их в разные цвета, склеила гирляндой и повесила над дверью на террасу. Подарок она тоже взяла на себя: все утро бродила по острову и, вернувшись с букетом полевых цветов, поставила его в вазу, дно которой выстлала самыми красивыми ракушками, какие только смогла найти.
Фред, со своей стороны, тоже принял событие близко к сердцу. В честь именинницы он решил приготовить ужин с чилийским акцентом. В книге «Путешествие гурмана по Южной Америке» он нашел рецепты чупе де марискос (морепродуктов в горшочке) и пебре, острого салата из помидоров.
Элен сделала уборку и накрыла стол, в чулане с инструментами она нашла свечи в форме новогодних елочек, это было не по сезону, зато празднично. Гостиная и столовая сияли, как шоурум роскошного бутика, излучая небывалую атмосферу праздника и радости. Даже обычно молчаливый Александр насвистывал музыку из плейлиста «70s party».
Ида и Марко пришли минута в минуту. Марко облачился во фланелевый костюм кремового цвета, в котором выглядел мирным наркоторговцем на покое, а Ида надела просторное платье в больших красных цветах.
Все выразили восхищение, сделали комплименты нарядам друг друга. Подражая повадкам английских лакеев, Жанна и Александр поднесли гостям блюда, на которых расположили то, что Элен называла «канапе». Это были маленькие печеньица, намазанные консервированным фуа-гра. Фред открыл бутылку шампанского Louis Roederer brut Cristal rose 2008 года, извлеченную из погреба, — их там было двенадцать.
— Это исключительный год, год века! Сырая и не слишком морозная зима, дождливая весна и очень прохладное лето! — заливался Фред.