Рокки, последний берег
Шрифт:
Когда она вышла из воды, уже вечерело. Серые с металлическим отливом тучи собирались над островом. Они походили на стаю крыс, строящих козни. На обратном пути Жанну стала бить дрожь. Она не знала, был ли виноват холод, который пробрал ее до костей, или омерзение от перспективы провести еще один вечер в этом злосчастном доме.
— Всего три дня! — вслух сказала она самой себе.
И это ее приободрило.
Когда она добралась до дома, начался дождь. Такой мелкий дождик, что он и не шел даже, а окутывал остров влажным покровом.
В
Жанна его ненавидела, как никогда.
Она представила себе его лицо, когда, через несколько месяцев, на остров прилетит спасательный вертолет и отец узнает, что в мире все хорошо, лучше, чем когда-либо, что его дочери удалось благополучно совершить полное опасностей одиночное плавание, что она стала знаменитостью, а его все считают полным придурком — нечего было таиться, хорониться, прятаться в щель, как последний трус.
Она приняла душ (едва теплый из-за дурацкого неисправного клапана) и, сидя по-турецки на кровати с планшетом на коленях, запустила «Рокки», единственный оставшийся у них фильм.
Ей не понравилось: старье, действие происходит в каком-то нищем городе, где всегда холодно. И все люди там бедные и довольно страшные. Рокки, боксер (страшный) влюблен в продавщицу из зоомагазина Адриану (страшную), сестру мясника Поли (страшного). Однажды чемпион мира по боксу Аполло (страшный, но фигуристый) предлагает ему бой. Рокки тренируется с Микки (очень старым и очень страшным) и в конце проигрывает бой, но ему как будто плевать. В какой-то момент Жанна думала, что Рокки и Адриана трахнутся, но на самом деле они только целовались в убогой квартирке Рокки, между входной дверью и холодильником.
Единственным, что ей понравилось, была музыка. Красивая мелодия, правда немного напыщенная, сопровождала сцены тренировок Рокки. По мере того как улучшается его физическая форма, музыка становится все громче и зажигательнее. Это было классно. Жанне почти захотелось тоже выйти на пробежку, но она быстро отказалась от этой мысли.
И еще ей очень понравился финальный бой. Когда Рокки бьют по морде и он падает, но встает, опять падает и опять встает, как будто готов принять смерть за этот матч.
Жанна почувствовала себя этим боксером на ринге.
Никто и ничто не помешает ей покинуть остров.
Для этого пришлось бы ее убить.
Александр
Ему нечего было больше слушать.
Нечего.
Все концерты, все аплодисменты, все крики, все восторги и упоения, все зажигательные соло, все импровизации, все призывы смолкли.
Смолкли навсегда.
И
Но у Александра не было выбора. Пока он жив, ему придется жить с этим, с этой нестерпимой тишиной, как с ампутированной ногой, которую будут мучить фантомные боли до смерти.
Александр все же вернулся на маленький галечный пляж, нагрузив рюкзак бутылками спиртного и набив карманы черными ягодами, в наушниках от айпада.
Это было лучше, чем ничего. Звукоизоляция работала, и он мог отгородиться от мира.
Хоть немного.
Недостаточно.
Но хоть немного.
На пляже он плакал, пил, жевал черные ягоды и ждал опьянения как обезболивающего. Он открыл банку рататуя по-провансальски и, поедая смесь мягких безвкусных овощей, сказал себе:
— Я как тигр в клетке в зоопарке, мне нечего больше делать, кроме как ходить взад-вперед вдоль решетки моей тюрьмы. Я был рожден, чтобы привести в равновесие азиатские экосистемы. А здесь я никому не нужен. Бесполезный организм, функционирующий впустую.
Потом пошел дождь, и он укрылся в палатке. А после наступил вечер, и меркнущий свет стер краски острова. Вокруг парил черно-белый мир.
Зажмурившись, Александр пытался вспомнить лицо Хлои. Оно еще стояло перед глазами, но все менее отчетливо. Мысленная картинка походила на акварель, которую выставили под дождь. Контуры были расплывчаты, цвета размыты, общий образ мутился от других лиц из других воспоминаний, которые накладывались на лицо Хлои.
Александр знал, что ничего не может с этим поделать.
Он давно понял: сколько ни прилагай усилий, память живет своей собственной жизнью, она независима и очень опытна в безмолвных изменах и идеальной лжи. Он столько всего забыл из своего прошлого: целые края испарились из памяти, а из школьных лет помнился один только класс. Александр понятия не имел, как выглядели коридоры и даже буфет. Дом он тоже не помнил, только свою комнату (но на что были похожи ванная, гостиная? Он не знал). Хронология событий детства больше не поддавалась никакой логике, она была полна дыр и пробелов до такой степени, что сегодня фильм его жизни представлялся беспорядочным монтажом кадров, собранных на руинах после пожара.
Назавтра на рассвете дождь все еще шел. От сырости упала температура. Александр мерз, даже закутавшись в спальный мешок и натянув на голову капюшон толстовки.
Он достал из рюкзака планшет, в который уже загрузил фильм «Рокки». Смотрел рассеянно, снова пил, ему хотелось постоянно оставаться более или менее пьяным. История влюбленного боксера его не особо заинтересовала. Зато в конце ему понравились кадры толпы, сгрудившейся вокруг ринга, слабенькая эмоция образовалась в нем, ощущение легкости, которое совсем ненадолго, совсем чуть-чуть оторвало его от некомфортной земли этого галечного пляжа. Когда фильм кончился, слабенькая эмоция испарилась, рассеялась в атмосфере облачком пара, и Александра вновь накрыла неврастения.