Роман роялиста времен революции :
Шрифт:
Если въ отел де-Роганъ не выражали открыто своего сочувствія уличнымъ взглядамъ, если въ немъ не осуждали прямо стараго порядка вещей, то во всякомъ случа его не защищали. Снисходительнымъ отношеніемъ къ нападкамъ на дворъ плохо маскировалась тайная радость.
Назначеніе Ломени де-Бріеннъ на постъ перваго министра окончательно разсердило герцогиню де-Роганъ. Она обвиняла королеву, по случаю этого выбора, въ посягательств на монархію.
Назначить первымъ министромъ архіепископа, который не врилъ въ Бога, академика, который не умлъ писать, финансиста, который самъ раззорился, казалось герцогин чудовищнымъ. Только королева могла
19
Король, долго не соглашавшійся на назначеніе сперва Бріенна, а потомъ Неккера, говорятъ, сказалъ: "Они не заставятъ меня взять ни эту "pr^etraille", ни эту "neckraille". См. два тома очень интересныхъ мемуаровъ герцога де-Карсъ.
Дло въ томъ, что онъ тоже не допускалъ возможности, чтобы могли коснуться вольностей этой Бретани, имя которой онъ носилъ и которую онъ превратилъ въ свою заступницу.
А Бріеннъ, какъ нарочно, заключилъ въ Бастилію 12 бретонскихъ депутатовъ, которые, подобно Анри, явились отстаивать привилегіи своихъ провинцій. Подобно имъ, Анри предстояло быть заключеннымъ въ Бастиліи…
— Несомннно, вы на очереди, — постоянно твердилъ герцогъ, обращаясь къ Анри.
"Знаете ли вы, какъ этотъ проклятый архіепископъ принялъ на дняхъ депутацію изъ Ренна, которая явилась требовать выдачи вашихъ заключенныхъ? Вотъ что онъ имъ сказалъ:
— Ваши земляки, господа, дйствительно въ Бастиліи, но будьте уврены, что съ ними обращаются со всевозможной предупредительностью.
На это одинъ изъ бретонцевъ отвтилъ ему, что они пріхали требовать не вжливости въ обращеніи съ заключенными, а ихъ освобожденія…
Тогда архіепископъ обернулся къ своему секретарю и громко воскликнулъ:
— Что прикажете отвчать такимъ животнымъ?
Разсказывая этотъ эпизодъ, герцогъ де-Роганъ выходилъ изъ себя отъ негодованія. Онъ бралъ въ свидтели нахальства Бріенна весь городъ и дворъ. Только жена Анри, она одна умла его нсколько умиротворять. За это въ отел де-Роганъ ее прозвали: "Юлія".
Такое прозваніе изъ античнаго міра было въ дух времени. Разв не Юлія отвратила войну между Юліемъ Цезаремъ, ея отцемъ, и Помпеемъ, ея мужемъ? При томъ положеніи вещей, въ какомъ он были въ улиц Вареннъ, роль миротворительницы, которая съ общаго согласія была дана маленькой графин де-Вирье, не могла быть синекурой.
Герцогиня дйствительно не одобряла тона протестовъ, о которыхъ сообщалъ Анри. Въ этомъ тон ей чувствовалась неумстная самонадянность, и оправданія Анри не въ силахъ были заставить ее измнить такое мнніе. M-me де-Роганъ казалось, что эти дофинцы способны забыть всякую мру. И это было врно.
Всецло отдавшись своей роли, Анри черезъ нсколько дней отправилъ къ де-Бріеннъ адресъ за многими подписями дворянъ Дофинэ. Онъ присоединилъ въ адресу подробную записку, которая, казалось ему, была неотразима.
Проходитъ недля, проходитъ другая, отвта нтъ. Надо създить за нимъ. Анри отправляется въ Жарди. Это былъ старый пріоратъ, по сосдству съ Виллъ д'Аврэ, куда архіепископъ Сансскій отправлялся, за неимніемъ религіозныхъ вдохновеній, вдохновляться
Но, къ великому удивленію Анри, его не принимаютъ, и вотъ, не успвъ даже вернуться въ Парижъ, онъ изливаетъ свою досаду въ слдующемъ письм:
"Представь себ, я сижу въ карет у воротъ Жарди въ ожиданіи, когда г. архіепископъ соблаговолитъ меня принять. Страшно бшусь. Чтобы заполнить время, берусь за перо и посвящаю теб и отечеству плоды моего бездйствія.
"Я счелъ нужнымъ приложить записку къ адресу, который вы поручили мн передать. Въ этой записк я изложилъ всю силу, настойчивость нашего народа, а также причины движенія нашего Гренобля… Затмъ я указалъ на выгоду для короля не брать назадъ даннаго общанія относительно нашего собранія.
"Наконецъ, я подтвердилъ, ибо необходимо, чтобы его величество зналъ объ этомъ, — что я говорилъ отъ имени всхъ способныхъ мыслить въ нашей провинціи… Пора же разсчитаться съ нами".
Какъ разъ на это-то именно Бріеннъ и не склоненъ былъ согласиться. Онъ даже не соблаговолилъ представить королю записку Вирье. Негодованію герцога де-Роганъ не было предла…
"Сажая въ тюрьму, онъ воображаетъ себя Ришелье, обманывая — воображаетъ себя Мазарини"…
Добро бы еще, если бы Мазарини хоть извинился бы! Такъ вдь нтъ же! Когда черезъ нсколько дней Анри, наконецъ, удалось добраться до архіепископа Санскаго, онъ получилъ отъ него, въ весьма сухой форм, урокъ правилъ общежитія.
Обозвавъ адресъ дофинцевъ "распечатаннымъ письмомъ", онъ затмъ сказалъ: "вамъ нечего удивляться, если при тхъ условіяхъ, при какихъ ваше письмо было представлено, король не соблаговолилъ принять его… Во-первыхъ, оно какъ будто написано отъ имени дворянства… Дворянство не собиралось, да и не могло собраться безъ разршенія короля".
Собраніе въ Визил показало, однако, министру, что подобная вещь могла случиться.
Простой исходъ, не принять, избавилъ архіепископа Сансскаго отъ назойливости Вирье. Съ тмъ же легкомысліемъ онъ разсчитывалъ, что нсколько указовъ избавятъ его и отъ назойливости всхъ парламентовъ Франціи.
Дйствительно, чего проще учредить посредствомъ этихъ указовъ родъ высшаго совта регистратуры? Нсколько маршаловъ Франціи, нсколько прелатовъ, нсколько принцевъ крови занимали бы должности предсдателей или членовъ совта: въ такомъ совт нечего страшиться, что вол короля можетъ угрожать малйшее сопротивленіе,
Такова была, по крайней мр, мысль министра-архіепископа, когда онъ въ начал мая 1788 г. объявилъ этотъ новый законъ и отправилъ его на утвержденіе во вс парламенты.
Со всхъ концевъ Франціи поднялось всеобщее негодованіе. Даже благомыслящіе люди, которые, какъ Вирье, заявили себя довольными первыми уступками двора, соединилисъ въ общемъ сопротивленіи, которое Бріеннъ такъ необдуманно ставилъ на почву права.
Напечатанные въ Гренобл, съ комментаріями Барнава, въ смлой брошюр, министерскіе указы, безъ различія положенія и мнній, возмутили весь городъ. Судьи, бывшіе въ изгнаніи въ своихъ земляхъ, были возвращены съ тріумфомъ посредствомъ "lettre de cachet". Впервые возмущеніе посягнуло на власть короля. Цлый градъ черепицъ былъ направленъ на его войско. Съ трудомъ де-Клермонъ-Тонерръ спасся отъ веревки, которая должна была его подвсить къ люстр его салона. Разрушеніе дворца губернатора, сбиванье съ толка солдатъ было началомъ безобразныхъ сценъ, которымъ вскор предстояло разъиграться по всей Франціи.