Роман роялиста времен революции :
Шрифт:
Парижъ и Версаль съ изумленіемъ узнали объ этомъ первомъ возмущеніи и надо сказать правду, что Анри черезчуръ смло разговаривалъ съ Бріенномъ.
Протестуя противъ проекта министра, а еще боле противъ остракизма, въ которомъ держали депутатовъ Дофинэ, Вирье рискнулъ произнести такую смлую фразу:
— Король не имеетъ права отказать въ пріем представителямъ своихъ подданныхъ… Справедливость, какъ и повиновеніе, есть выраженіе того обоюднаго контракта, который соединяетъ ихъ съ монархомъ…
Въ Версал никогда не слыхали ничего подобнаго. Всей революціи предстояло зародиться изъ этой теоріи, которую безумно привтствовала провинція Дофинэ.
Барнавъ и Мунье комментировали
— Наши головы, — восклицали парламентеры, — принадлежатъ вамъ, государь, но наши законы намъ дороже нашихъ головъ.
Въ борьбу вмшались и гражданки Гренобля, и вотъ какимъ вызовомъ отвтили он на предлагаемые эдикты:
"Подъ вліяніемъ того смущенія, въ какое повергли насъ ваши проекты, государь, можетъ случиться, что мы не пожелаемъ боле поставлять государству гражданъ… Мы охотно исполняемъ таковую нашу обязанность при счастливомъ и разумномъ правленіи. Но даватъ жизнь существамъ заране обреченнымъ на деспотизмъ, нетъ соблазновъ, которые заставили насъ это длать".
Исторія умалчиваетъ, принималъ ли участіе въ составленіи этого воззванія какой нибудь любезный совтникъ, заинтересованный въ этомъ вопрос. Она умалчиваетъ также и о томъ, какъ Людовикъ XVI отнесся къ угроз, которая, безъ сомннія, должна была смутить беарнейца. Извстно только, что она воздйствовала на Бріенна. Онъ сдался на капитуляцію, и четыре гренобльскіе консула [20] , которыхъ онъ вытребовалъ въ Версаль, вернулись не только съ прощеньемъ за день черепичнаго дождя, но еще привезли съ собою пятьдесятъ тысячъ экю, чтобы заплатить военныя издержки.
20
Гренобльскіе старшины назывались консулами.
Вирье ликовалъ; его побда надъ Бріенномъ прославляла его въ Гренобл, оправдывала его въ отел де-Роганъ, длала его знаменитымъ въ Париж. Бретонцы и дофинцы, отстаивавшіе свое особое правленіе, были настоящими предтечами. Провинціальныя сословія сзывали 'etats g'en'eraux. Слово, безсознательно сказанное самымъ неспокойнымъ совтникомъ — клеркомъ Парижскаго парламента, аббатомъ Сабатье, попало изъ дворца на улицу, съ улицы въ казарму, чтобы явиться вызовомъ въ Версаль [21] . Т, кто подстревалъ его, стали героями дня. Любопытные, болтуны, политики наводняли улицу Вареннъ. Вс хотли видть Анри, узнать отъ него подробности "дофинской революціи", какъ говорилось тогда. Принцесса Викторія пригласила его въ Belle-Vue и пріемъ, сделанный Вирье, убдилъ его, что смлостью можно побороть препятствія и недоброжелательство двора.
21
Одинъ совтникъ клеркъ, аббатъ Сабатье, во время засданія, въ которомъ высказывались требованія относительно финансовыхъ штатовъ, крикнулъ: "Намъ нужны не эти штаты, а генеральные". И вотъ эта-то игра словъ была въ нкоторомъ род исходнымъ пунктомъ революціи.
Печально то время, когда злоязычіемъ можно имть успхъ. Анри нашелъ въ Belle-Vue защитниковъ парламентовъ и враговъ королевы въ одной общей, безпощадной оппозиціи. Обвиненія "mesdames" противъ ихъ племянницы превосходили теперь всякую мру. Постоянно повторялись сцены въ род той, какъ въ тотъ день, когда у Маріи-Антуанетты, оскорбленной какою-то новою дерзостью, сорвалась
— Скажите лучше: эти возмущенные французы, — поправила Madame Adelaide.
Какимъ тяжелымъ камнемъ должно было впослдствіи лечь это слово на душ принцессы, записанное губернаторомъ Моррисомъ [22] .
Но такое несправедливое отношеніе къ королев одрило не въ одномъ Belle-Vue. Въ то время, какъ важныя дамы украшали себя лентами "цвта кардинала на солом", простыя женщины носили чепцы `a la r'evolte, и каждая заявляла свои права на контроль, на критику или совтъ.
Нкоторыя высокопоставленныя дамы, какъ, напримръ, герцогиня де-Роганъ, предъявляли свои права на все это заразъ.
22
"The diary and letters of gouverneur Morris, minister of the United States to France", т. 1, стр. 74.
"Ахъ, Madame, — писала герцогиня королев въ конц іюня 1788 года, — во имя вашей семьи, во имя тхъ чувствъ, которыя вы вселяли и которыя вы найдете въ сердцахъ всхъ французовъ, положите конецъ этимъ всеобщимъ напастямъ.
"…Вамъ приписываютъ томленіе цлаго народа. Быть можетъ, королева не сознаетъ всей важности той роли, какую она могла бы играть. Быть можетъ, ея вліяніе на короля было пагубно для ея славы!..
"Какъ бы я была счастлива, если бы мн пришлось услышать вмсто всхъ обвиненій на королеву: "она поражена нашими бдствіями, она спасла государство…".
Въ бумагахъ Вирье находится это письмо, въ которомъ подъ почтительною формою едва скрыта язвительность смысла. Увы! духъ фронды, который въ немъ чувствуется, до такой степени охватилъ всю обстановку "mesdames", что, и безъ того либеральные, инстинкты Анри черпали въ ней новыя силы. Онъ тоже ршался давать совты королев, упоминать объ ея отвтственности и почти прибгать къ угрозамъ.
"Васъ обманываютъ, ваше величество, — пишетъ онъ. — Дворъ бравируетъ мнніями, возстановляетъ… Оппозиція его планамъ всеобщая… Неудовольствіе въ провинціяхъ, броженіе умовъ достигло крайнихъ предловъ… Всеобщее отчаяніе сндаеть вс сердца… Вс заняты только мрами сопротивленія…
"И за все это отвтственность возлагается на высшія сферы".
Въ дл политики можно имть печальную смлость старости, причемъ опытъ для нея не есть оправданіе.
Тмъ не мене для королевы было мучительно сознаніе, что стремленія молодой Франціи звучатъ въ унисонъ съ сожаленіями старой Франціи. Важныя дла и мелочи, все было для несчастной королевы свернымъ втромъ. Ей одинаково ставили въ укоръ и ея прелестную простоту, и ея роскошь, ея сады и ея политику, но въ особенности ея дружескія отношенія возводились въ преступленія. И здсь m-me де-Роганъ была безпощадна, такъ какъ принадлежала къ школе, которая требуетъ даже для сердца законовъ этикета.
И эти интимности королевы, гд всякая женщина должна имть свою "ins'eparable", которая называлась: "ma toute belle, mon coeur", возмущали строгую даму. Боле всего ей не нравилось, что "monseigneur — дофинъ ростетъ среди такой разнженности". Герцогин казалось, что m-me де-Полиньякъ мене кого либо годна для роли воспитательницы короля Франціи, и съ какой стати какая-то графиня де-Полиньякъ замнила принцессу де-Роганъ Гемене?
Надо сказать, что Анри, по своей деревенской грубости, раздлялъ чувства m-me де-Роганъ, и вроятно, онъ не удивился бы апплодисментамъ, которыми былъ встрченъ однажды вечеромъ актеръ Дюгазонъ, когда въ одной рискованной роли онъ замнилъ имя Galiga"i именемъ Polignaqui.