РОС: Забытый род
Шрифт:
Она закатила свои изумрудные глаза с таким драматическим презрением, что это могло бы быть смешно, если бы не было так жутко.
— Ох, Господи, ну как же ты тупой! — она всплеснула руками, забыв отпустить мою. — Ну все же очевидно, дурак! Разве нет?!
— Мне нихрена не очевидно! — огрызнулся я, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения, смешанная с паникой. — Объясни! Нормально! Почему наследник? Почему именно я? И почему твой муж?! Ты меня в первый раз видишь!
Виолетта вздохнула, как терпеливый учитель перед особо непонятливым учеником. Она потянула меня за руку к огромному черному пню, похожему на трон, и усадила (точнее, усадила
— Слушай, — начала она, повернувшись ко мне всем корпусом, ее глаза горели серьезностью. — Род Аспидовых сильный. Но мужская линия… пресеклась. Давно. Яды, знаешь ли. Не все выдерживают даже свою силу. Папа… Тотем… он ищет достойного. Того, кто сможет принять силу. Не просто выжить. Править. Стать новым воплощением Аспида. Головой рода.
— И ты думаешь, это я? — я едва не задохнулся от нелепости. — Парень с амнезией и синяками?
— Папа с тобой говорил! — она ткнула пальцем мне в лоб. — Он никогда просто так не говорит! Ни с кем! Только судит! Молча! Он почувствовал в тебе потенциал! Что-то… чужеродное. Сильное. Не сломленное. Как у нас! — В ее голосе прозвучала гордость. — А раз Папа тебя выделил… значит, ты — главный кандидат! Шанс на спасение рода! На продолжение линии!
— А причем тут твой муж?! — не унимался я. — Может, он меня для твоей старшей сестры присмотрел? Или для тети?
Виолетта снова надула щеки, но на этот раз в ее глазах мелькнула… обида? Азарт?
— Потому что я тебя нашла! — заявила она. — Я первая поняла! Я рискнула! Я вывела тебя сюда! А старшие сестры… — она презрительно фыркнула, — …они только командуют и ждут, когда Папа сам все решит. Они скучные! Боязливые! А я — нет! Я действую! И когда ты станешь Наследником… ты обязан будешь выбрать меня! В награду! И чтобы род был сильным! У меня… — она вдруг смутилась, опустив глаза, — …у меня самый сильный яд из сестер. И лучшие гены. Папа сказал.
Я сидел, оглушенный этим потоком информации. Наследник тотема. Спасение вымирающего рода змей. "Сильнейший яд". "Лучшие гены". И… обязательный брак с этой взбалмошной, смертельно опасной и вдруг страшно наивной графиней, которая явно читала слишком много рыцарских романов.
— Виолетта… — начал я осторожно. — А если… если я не хочу? Не хочу быть этим… Аспидом? Не хочу жениться? Просто хочу… выжить и смыться отсюда?
Она медленно подняла на меня глаза. Изумрудные зрачки сузились, как у настоящей змеи. Вся детская игривость и наивность испарились в мгновение ока. Взгляд стал ледяным. Опасным. Той самой старшей стражницей с площади.
— Не хочешь? — ее голос стал тихим, шипящим, как раскаленный металл, опущенный в воду. — Тогда ты бесполезен. Папа ошибся. И я… ошиблась. — Она встала, ее фигура вытянулась, став выше, угрожающей. — И тогда… тебя ждет не испытание на площади. Тебя ждет я. Здесь. Сейчас. И поверь, — она облизнула губы, и в этом жесте не было ничего соблазнительного, только обещание боли, — смерть от моего яда будет в тысячу раз медленнее и мучительнее, чем от дыхания Папы. Выбирай, червячок. Сейчас. Станешь ли ты моим шансом… или моей игрушкой на час? До первого крика.
Лес вокруг внезапно показался тише.
Я посмотрел в эти ледяные изумрудные глаза, полные решимости и… отчаянной надежды. Надежды на меня. Наследника. Спасителя. Муженька.
Ну вот и свидание, — горько подумал я. — Выбор между ролью принца в кошмарной сказке… и мучительной смертью в лесу от руки "возлюбленной". И выбора, по сути, нет.
Я медленно поднялся с пня. Вздохнул. И кивнул.
— Ладно, Виолетта. Продолжим прогулку. Только… давай без угроз на первом свидании? Испортишь весь романтизм.
Напряжение в ее плечах чуть спало. Лед в глазах растаял, сменившись осторожной, все еще настороженной надеждой. Она не улыбнулась, но кивнула.
— Ладно. Пока что. Идем. Покажу светлячков-людоедов. Они милые. Если не подходить близко.
Она снова взяла меня за руку. На этот раз ее пальцы сжали мои не как тиски, а… крепко. Как будто боясь, что я вырвусь. Как будто я был ее единственной соломинкой в этом ядовитом мире. И повела дальше, вглубь таинственного леса, где светлячки-людоеды ждали своего часа.
Виолетта, словно забыв о минувшей угрозе, с детским восторгом потянула меня за руку вглубь чащи. Лиловый свет Изнанки пробивался сквозь черные, чешуйчатые листья, создавая причудливые узоры на земле. И тут она остановилась, приложив палец к губам.
— Смотри! — прошептала она, указывая вверх.
Между ветвей, на уровне наших голов, плавно парили огоньки. Не золотые, как у земных светлячков, а холодно-синие, мерцающие, как звезды в лиловом небе. Их было с десяток. Они двигались медленно, гипнотически, оставляя за собой едва заметные светящиеся шлейфы.
— Красиво, — вырвалось у меня. — Как маленькие звездочки.
— И смертельны, — парировала Виолетта с гордостью знатока. — Светлячки-людоеды. Очень древние. Очень редкие. Приманивают жертв светом… а потом — пшшш! — она сделала резкий выпад рукой, изображая атаку. — Впрыскивают парализующий нейротоксин и высасывают все соки. Милые, правда? — Она улыбнулась, и в этой улыбке была странная смесь восхищения и практической жестокости.
— Милые… если не смотреть на их диету, — усмехнулся я. — Почему вы их тут держите? Для красоты?
Она пожала плечами, ее радость на миг померкла.
— Мы… забытые. Весь род. Заперлись здесь. — В ее голосе прозвучала горечь. — Светлячки… они напоминают, что красота бывает опасной. Как и мы.
— Забытые? — удивился я. — Вам же постоянно присылают… кхм… кандидатов. Живой товар. Разве это признак забвения?
Виолетта резко повернулась ко мне, изумрудные глаза сверкнули.
— Жертв! — поправила она резко. — Присылают жертв, Лекс! Не союзников! Не гостей! Не женихов! Потому что род Аспидовых ненавидит всех! И нас все ненавидят! Мы терпеть не можем эти глупые дома с их интригами! Императора с его праведным гневом! Дабы не начать войну, которую проиграем из-за своей… малочисленности… мы спрятались. Сюда. В Изнанку. Торгуем ядами, кристаллами… живем своей жизнью. В матриархате. — Она выпрямилась, гордо подняв подбородок. — Он стал им… когда умер последний настоящий глава рода. Мой… дед, наверное. Потому мы… одни. И мужчин видим только на Жатве. — Голос ее дрогнул. — А я… я даже ни разу не танцевала. Не держалась за руки с парнем… по-настоящему. До сегодня.