Роскошь и тлен
Шрифт:
— Совсем ничего не знаем.
— И вообще, нам пора.
Они попытались встать из-за стола, но ноги почему-то намертво прилипли к полу. Мужчины начали судорожно дергаться, потом, осознав тщетность своих попыток, напряженно уставились на “следователя”.
— Стоять, — продолжая улыбаться, проговорил Ян. — Будьте любезны, сядьте, пожалуйста.
Они нехотя подчинились.
— Ах да, — добавил Ян с таким видом, как будто сообщал что-то незначительное. — За прошедшие месяцы ваша грязная дыра поглотила десяток обученных, корректных и следующих должностным инструкциям служителей правосудия. Ее
На лицах мужчин выступил холодный пот. Они в ужасе переглянулись, ища поддержки. Наконец, один выдавил из себя:
— Н-н-но мы и правда ничего не знаем... Разве вот, жертвы в основном — женщины средних лет. Он нападает ночью и не оставляет свидетелей. Похоже на что-то ритуальное.
— Это правда, господин следователь, — поддакнул второй. — Он сбрасывает внутренности жертв в море, как дар богу. Первое время рыбаки вылавливали эти мешки, потом перестали. Ибо тот, кто заберёт у Дагона его подношение — умрет страшной смертью.
— Мы сказали все, что знаем, — опять вступил первый. — Отпустите нас.
Ян потрепал мужика по щеке:
— Имперское правосудие благодарит вас за содействие.
Магические путы исчезли, и невольные свидетели немедленно пустились наутек.
Ян сходил к стойке, долго принюхивался к предлагаемому спиртному, наконец что-то выбрал и, прихватив с собой открытую бутылку, вернулся в комнату к девушкам.
Сунув вино в руки Эмили, Ян, мило улыбнулся и посоветовал:
— Выпей для храбрости, моя дорогая. Потому что сегодня тебя будут убивать с крайней жестокостью.
— Что?! — возопила девушка, чудом не выронив бутылку.
— Это все из-за меня, да? — испуганно пролепетала Анориэль. — Пожалуйста, не делай ничего…
Ян заткнул ей рот ладонью:
— Ну конечно же, нет, глупая. Разве я могу поднять руку на мою любимую пташку? Вот только наш маньяк очень не любит, когда из моря вылавливают его подарки Дагону, и попытается отправить следом сующего нос в чужие дела.
— То есть… — внутри Эмили все похолодело. Знала бы она все заранее — ни за что бы не полезла в это проклятое море!
— А знаешь, — подбодрил ее Ян, отпуская начавшую брыкаться эльфийку. — Я все ещё считаю твоё вчерашнее поведение крайней дуростью, но ты чертовски упростила нам задачу. Теперь инсмаутский маньяк сам нас найдет, и уже завтра мы полетим обратно в Лондон. Воодушевляет, не правда ли?
— Не очень, — честно призналась девушка. — В конце-концов, это не тебя попытаются разобрать на запчасти и засунуть в мешок.
— Именно поэтому ты больше никуда не ходишь одна, — Ян вложил в ладонь Эмили давешний потерянный нож. — Даже если я тебя очень сильно раздражаю — просто запиши это себе на бумажке, и когда приедем в Лондон — предъявишь все долги сразу. Ладно?
— Ладно, — слегка улыбнулась девушка. И решив разбавить мрачность ситуации, пошутила: — Но предупреждаю — я все-все запомню. Ни одна выходка не останется безнаказанной!
— Я в тебе не
Сегодня торжище было не особо людным — лишь пара лавок, торговавших едой и простенькими предметами быта. Один из лавочников с рыбьими глазами лениво перекладывал с места на место скорбные пучеглазые тушки своих менее разумных глубоководных собратьев.
Ян привычно натянул перчатки и брезгливо облокотился о прилавок:
— Добрый день.
— Добрый, — балансируя на грани вежливости, буркнул торговец. — Покупать чего будете, или так, языком почесать?
— Языком почесать, — холодный прием Яна нисколько не смутил. — Сплетнями городскими интересуюсь. Чем мрачнее, тем лучше. Убийства какие-нибудь…
— А вам какой интерес? — насторожился лавочник.
— Любопытно, — не меняя тона, ответил Ян.
— Любопытных чужаков тут не любят, — в голосе торговца отчетливо различалась угроза.
— А я взаимно не люблю скрытных аборигенов.
— Послушайте, господин столичный. В Инсмауте всегда сами разбирались со своими проблемами. И сейчас разберемся. Имперские шпионы от нас ничего не добьются.
— Я сообщу ее высочеству, как пренебрежительно вы относитесь к всемилостивейшему покровительству Гранбретании…
Эмили тихонько посмеялась себе под нос. Кажется, феноменальное упрямство — отличительная черта всех жителей Инсмаута. И будь на месте Яна настоящий имперский следователь — он бы уже давно либо схватился за голову, либо попытался применить силу. Ян же как будто получал удовольствие от самого процесса, переругиваясь с торговцем рыбой не ради информации, а исключительно из любви к искусству — поневоле заслушаешься.
— Я так редко вижу новые лица в нашей глуши, — вдруг воскликнул кто-то, и Эмили обернулась на голос.
Легкой походкой к ним приближался молодой человек, совсем еще юноша, с темными, будто бы слегка синеватыми, волосами. Приятное лицо и почти детская улыбка выгодно отличали его от большинства угрюмых обитателей Инсмаута, и лишь перепончатые уши давали понять, что скорее всего он выходец из "прибрежной части".
— Простите, если ошибусь где-то, приветствуя столичных дам.
Он осторожно взял руку Анориэль и поднес к губам. Эльфийка смущенно улыбнулась — за время проведенное в этом мире она почти отвыкла от проявлений любезности. Точно так же юноша коснулся руки Эмили, при этом пристально глядя ей в глаза. По спине девушки пробежал тревожный холодок дурного предчувствия — настолько не подходил этот цепкий взгляд обаятельному подростку, заскучавшему в родной деревне.
— Ксеркс, прекрати приставать к чужакам! — одернул его торговец рыбой, но юноша лишь отмахнулся от него:
— Ну вот, испортил мне удовольствие представиться. Точно, я Ксеркс. Будем знакомы!
— А я Анна, очень приятно, — произнесла Анориэль, радуясь простому человеческому общению.
— Эмили, — коротко бросила девушка, тревожно оглядываясь на Яна. Тому как раз наскучило доставать лавочника, и он вернулся к компании, на ходу стряхивая перчатки.
— А, господин Ян! Вас ведь так зовут, верно? — Ксеркс переключился уже на него, протягивая руку для рукопожатия. — Я вас в баре видел!