Роскошь и тлен

J R Crow

— Не нравится мне это, — шепнула Эмили на ухо Яну, едва тот поравнялся с ней.

Тот лишь крепко сжал ее руку и ободряюще улыбнулся. Свободную ладонь протянул Ксерксу:

— Следователь имперской полиции Цзяо Ян.

Он внимательно следил за реакцией юноши, стараясь заметить хоть одну непроизвольную эмоцию, но тот был невозмутим, как сытая змея:

— Ну надо же! Сколько ваших здесь уже приезжало — не счесть. Увы, с ними так сложно разговаривать. Столичные люди с предубеждением к нам относятся — из-за близости к морю мы выглядим немного необычно.

Он опустил воротник, демонстрируя тонкие жабры.

—

Но мне кажется, именно вам нет дела до предубеждений. Хотите, я вам город покажу?

— Хочу, — охотно согласился Ян.

Эмили чуть удержалась, чтобы от души не стукнуть себя ладонью по лбу. Вот что он творит опять? Уж у кого-кого, а у грозы лондонских трущоб должно работать предчувствие опасности или нет?

Ксеркс тем временем предложил руку Анориэль, эльфийка благосклонно ее приняла, а Ян сам зацепил ладонь Эмили за свой локоть. Картина “две влюбленные парочки старых друзей” в этом пропахшем рыбой городке выглядела несколько сюрреалистично, но делать нечего: если Ян вбил что-то себе в голову, вряд ли найдется сила, способная его переубедить.

В первую очередь Ксеркс повел их в церковь. Тяжелая дверь медленно открылась с противным скрипом, а стоящий у алтаря священник нервно вздрогнул.

— Падре Мигель, это я, Ксеркс!

— Напугал ты меня, сын мой.

Внутри было пусто и довольно неухоженно. Анориэль подошла к выцветшей от времени фреске и осторожно провела по ней пальцем:

— Это храм? Кажется, здесь не часто собираются почтить богов.

— Увы, дочь моя, жители Инсмаута по большей части не веруют в благодать божию, — печально отозвался святой отец. — Мне остается лишь молиться за спасения их душ.

Ксеркс по-свойски обнял его за плечи:

— Зато мы вас любим, падре Мигель. Своим считаем.

— Да-да, спасибо, — запнувшись, отозвался священник. Он не был похож на коренных жителей — смуглый, черноглазый, скорее всего приехавший с американского юга.

Эмили подумалось, что вряд ли он перебрался в Инсмаут от хорошей жизни или в честном порыве нести слово божие. Зато здесь не задают вопросов, если ты сам умеешь держать при себе свое любопытство.

— Ну, хорошего дня, падре, — Ксеркс опять завладел рукой эльфийки и вывел своих новых друзей обратно на площадь.

— Вот скажи мне, Ксеркс, — Ян поравнялся с юношей, а Эмили вслед за ним, хотя с большим удовольствием осталась бы позади — это соседство нервировало девушку, хотя она и не могла толком объяснить почему. Даже спокойствие Анориэль не могло переменить ее мнения. — Смотреть достопримечательности — это, конечно, весело, но не хочешь ли ты мне что-нибудь рассказать о предмете моего интереса? Об инсмаутком маньяке.

Юноша улыбнулся честнейшей печальной улыбкой:

— Да что тут сказать, мне очень грустно, что кто-то из моего клана способен на такое. Я ожидал подобной жестокости от соседей, но чтобы верный последователь лорда Дагона... Я всегда считал, что хотя бы мы выше этой бессмысленной вражды. Я бы хотел уехать отсюда, наверное. Посмотреть Лондон, посетить старинные храмы Древних по всему миру. Но не могу этого сделать, пока преступник разгуливает на свободе. С кланом Йог-Сотота разговаривать бесполезно — они теперь боятся, что любой из нас может оказаться "Сыном Дагона" — так он себя называет. А свои просто шикают на меня и говорят сидеть тихо, не

высовываться, пусть все идёт как идёт. Следователи были не лучше — они не столько хотели раскрыть преступление, сколько показать, какие мы провинциальные ничтожества отвлекаем её высочество от управления империей. Вот так.

— В чем причина такой вражды? — не выдержала Эмили. — Только из-за того, что вы молитесь разным богам? Это же глупо!

— Я тоже так думаю! — охотно подхватил Ксеркс. — Но слишком мало одного понимающего меня, чтобы прекратить то, что началось тысячи лет назад. Знаете что? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Идемте, я покажу!

Он повел их прочь от центра, к морю — подальше от людских поселений, лишь изредка мимо проплывали рыболовецкие лодки. Эмили нащупала в складках платья нож — не то, что она хорошо владела этим оружием, но это добавляло девушке хотя бы иллюзию уверенности.

— Лорд Дагон любит своих детей, — попутно рассказывал Ксеркс. — Он посылает нам столько рыбы, сколько мы захотим.

— О, мы тоже молимся владыкам света перед тем, как приступить к охоте, — поддержала разговор Анориэль. — Просим освятить добычу и благодарим природу за столь щедрый дар.

— Правда? Чудесная традиция, — улыбка Ксеркса действовала на эльфийку чуть ли не гипнотически, и та непроизвольно крепче сжимала его руку.

— Я сейчас ревновать начну, — Ян наклонился к уху Эмили. — Ко мне она даже в самом начале знакомства, пока я никого не убил, так не липла.

— Может тогда стоит прекратить эту комедию? — с надеждой спросила девушка. — Он мне не нравится.

— Потому что слишком похож на меня?

— И ни капельки не похож.

И, конечно, Ян даже не подумал к ней прислушаться — напротив подключился к беседе:

— А мне вот нравится отбирать рыбу, уже когда ее кто-то поймал.

Ксеркс рассмеялся:

— А вы веселый, господин Ян. Жаль, в Инсмауте таких мало.

Они еще немного прошлись по берегу, а потом свернули вглубь материка. Строго на границе между побережьем и лесом громоздился циклопический храм. Он резко отличался от всего, что было в городе — гигантские блоки, испещренные таинственной резьбой казались строением древних гигантов.

— Помните церковь на площади? — спросил Ксеркс, останавливаясь у одной из исполинских колонн. — Дань религии безбожной империи, храм оставившего этот мир бога. Вовсе не там бьется сердце Инсмаута. Оно здесь. Местные не любят водить сюда гостей, но, мне кажется, вы должны это увидеть.

За широкой аркой, венчающей вход, открывалось обширное помещение, где на каменных скамьях сидели люди. И хотя зал был единым, прибрежные сидели строго справа, а жители холмов — слева.

В двух жрецах Ян без удивления узнал Йорка и Делроя.

Они на два голоса пели гимн на забытом языке, им вторило эхо, отражающееся от стен. За их спинами громоздилась статуя — исполинское морское чудовище и многоглазое исчадие космоса вместе держали чашу, в которой плясало черное пламя.

Эмили поморщилась, вспоминая чудовищный облик Йог-Сотота, но статуя даже на четверть не передавала всего того первозданного ужаса, а потому на лице девушки не дрогнул ни один мускул. Статуя и статуя.

Ксеркс тем временем предложил всем устроиться на задней скамейке справа и тихо, чтобы не привлекать внимания, пояснил: