Роскошь и тлен

J R Crow

— Трубку опиума и билет на дирижабль, — фыркнул Ян. Сейчас он даже не вспомнил о том, что не так давно обещал убить Древнего при первой встрече — изощренное коварство белого лорда пересилило былую ярость.

Эмили бросила Йог-Сототу связку ключей — тот легко поймал их кончиком щупальца.

— Я думаю, оставить нам первый ключ будет справедливо, — решила она, чуть помедлив.

— Достойный выбор, — кивнул бог. — Будь по-вашему.

— Ну а ты? — вкрадчиво добавил он, в упор глядя на Яна своими

пронзительными бессмертными глазами.

— Ничего мне от тебя не надо, — гордо отказался тот, но Йог-Сотот лишь загадочно улыбнулся и плавно повел рукой, открывая большую воронку.

— А если так?

По зеленой траве медленно шел монах в белых одеждах. Лицо его было спокойным, будто бы он был погружен в медитацию, а карие глаза задумчиво смотрели за горизонт…

— Убери! — завопил, почти взвизгнул Ян и принялся в остревренении рубить мечом портал, словно пытаясь разбить его — как зеркало — на мелкие осколки.

— Убрать? — хладнокровно переспросил Йог-Сотот. — Ты уверен?

Воронка начала затягиваться, и вскоре стала размером с карманное зеркало.

Меч со звоном упал на пол.

— Нет… нет, нет, нет,нет….

Ян хлопнулся на колени, хватая дрожащими пальцами неосязаемые края.

— Оставь, оставь…

Слезы предательски потекли по щекам, закапали на ветхий пол.

Ян зло стряхнул их рукавом и резко обернулся к культистам:

— Что уставились? Сболтнете кому — башку отрублю!

Те продолжали стоять подобно каменным истуканам — даже дыхание не вздымало полотно бордовых мантий.

— Они ничего не видят. И, кончено, ничего не запомнят, — мягко объяснил Йог-Сотот, — этот момент существует лишь для нас с тобой.

Он отхлебнул чай, еще больше выводя Яна из себя, и тот резким движением выбил посудину из рук.

Чашка повисла в воздухе, застыла волна расплескавшегося чая.

— Я надеюсь, не сейчас, но позже ты оценишь мои старания, — усмехнулся Йог-Сотот. — Я нашел этот мир специально для тебя. Реальности ведь бесконечны, но иногда они отличаются лишь маленькой незначительной деталью. Например, здесь никогда не было тебя. Точнее, мальчик, который мог стать Цзяо Яном, внушающим страх убийцей кланов, не пережил столкновения с груженым экипажем.

Ян демонстративно отвернулся. Да и не мог ни на что смотреть, кроме заклинателя в белом.

— Скажи ему, — ласково поторопил Йог-Сотот. — Все, о чем хотел сказать все эти годы. И начни, наконец, жить. Пусть это и будет моим подарком тебе.

Ян медленно выпрямился. Провел рукой по лицу, возвращая пристойный вид покрасневшим векам. Глубоко вздохнул, как перед прыжков в бурную реку и коротко бросил:

— Открывай.

Светлый даочжан замедлил шаги, остановился настороженно, глядя на темную воронку, что разорвала ткань мироздания на фоне

величественных гор.

Из нее шагнул человек в роскошных одеждах, какие не стыдно было носить и Верховному Заклинателю. Лишь когда он подошел ближе, стало заметно, что за пояс его заткнут меч, от которого неуловимо веяло темной ци, а дорогая ткань местами порвана и испачкана кровью.

— Эй, даочжан! — он взмахнул рукой и улыбнулся по-детски невинно.

Застыл, будто бы не зная, что сказать, или не решаясь что-то сказать.

— Мы знакомы? — спросил заклинатель, не торопясь, впрочем, доставать оружие.

— В этом мире — нет, но… — он отвел взгляд и начал торопливо копаться в рукавах своего одеяния.

Медленно приблизился и вложил в его руку белую ленту с пятнами засохшей крови.

— … но вселенная бесконечна, и где-то в другой жизни мы знали друг друга очень хорошо.

Даочжан развернул ладонь, рассматривая странный подарок. Пришелец молчал в нерешительности, а потом, будто сломав что-то в себе резко сократил расстояние… и обнял, уткнувшись носом ему в плечо.

— Я просто хочу, чтобы ты знал… что где-то всегда есть Цзяо Ян… который от всей души тебя ненавидит.

Заклинатель застыл, словно пораженный небесным громом. Он видел этого человека первый раз, но все-таки… за этими объятиями, судорожными, отчаянными, стояла целая история, которую он вряд ли когда-нибудь узнает, однако сердце все равно почему-то пропустило удар. Так не признаются в вечной ненависти. Почему тяжелое “ненавижу” звучит так, будто он одновременно желает и боится произнести “люблю”?

Поэтому даочжан осторожно погладил его по спине и искренне пообещал:

— Я буду помнить о тебе, Цзяо Ян.

Он прижался еще сильнее, словно пытался растянуть мгновение на целую вечность. Потом что-то кольнуло заклинателя в плечо.

Цзяо Ян ловко воткнул обратно в прическу острую золотую заколку.

Улыбнулся, как улыбается человек, который только сбросил с души тяжкий груз.

— Может еще свидимся! Наверное тебе будет интересно узнать, что я никогда с той поры не убивал людей за то, что они испортили мой сладкий рулет.

С этими словами он развернулся и, больше не оглядываясь, скрылся в таинственном портале.

Даочжан постоял еще немного, глядя на покрытые лесом горы, и мягкая улыбка почему-то сама появилась на его губах.

Эмили показалось, что какой-то отрезок времени просто выпал из ее памяти. Вот только что Ян гордо отказался от любых наград — а вот уже обнимает ее за спину, положив голову на плечо.

— Ты был прав, — сказал он одновременно светло и очень грустно, в упор глядя на Йог-Сотота. — Это действительно то, чего мне так долго не хватало.

— О чем вы? — не поняла девушка.