Роскошь и тлен
Шрифт:
— Ян...
Этот голос. Странно. Его не было в прошлый раз… и в позапрошлый тоже… Это смерть окликает его с того берега реки забвения? Что ж, возможно это выход. Просто перестать сопротивляться — и больше ничего не чувствовать, не видеть, не знать.
— Ян… пожалуйста, вернись ко мне…
Нет, он ошибся. Голос принадлежит миру живых. Куда он должен вернуться? Неужели кому-то есть до него дело?
—
Меч в очередной раз ныряет сквозь ребра. И первый раз это действительно больно. Черт, это ужасно больно!
Падение. Очередное падение в злосчастный солнечный день. Ян уверен, что больше никогда не сможет съесть ни одного сладкого рулета.
Солнца нет. Ночные сумерки. Маленький старик в тонких очках бранит его по-отечески строго:
— Опять кто-то из молодых да глупых ханьфу нацепил. Сколько раз вам говорено: нет больше Поднебесной. И исконных одежд тоже нет. Эссенции не напасешься вас всех латать потом!
А руки его тем не менее быстро скользят вдоль края раны, излучая мягкий розоватый свет.
Два здоровяка осторожно тащат его в странный уродливый дом с лабиринтами беспорядочных коридоров и дверей. Кладут на стол, утыканный медицинскими иглами.
Старик протягивает ему трубку.
— Глубоко вдохни — станет легче.
Ян никогда в жизни не видел ничего подобного, но покорно затягивается горьковатым дымом. И сразу заходится кашлем, сплевывая на ладони загустевшую кровь.
— Это хорошо. Очень хорошо. Дурная кровь вышла. Лечить легче.
— Почему вы мне помогаете? — спрашивает Ян, обретая способность говорить.
— Так если мы в этом трижды проклятом Лондоне друг другу помогать не будем — всех перебьют поодиночке, — улыбается доктор. — Вдохни еще.
Кружится голова. Комната плывет перед слипающимися глазами. И так неважно, что маленький старик в тонких очках копается во внутренностях светящимися пальцами. Неважно, что было. Неважно, что будет.
— Господин Цзяо, — трое парней из клана в звании телохранителей низко кланяются ему, развалившемуся на ободранной кушетке в помещении клуба.
— Ну? — Ян шумно затягивается, и лениво поворачивает голову.
— Глава Чжэн скончался сегодня ночью.
— Мне-то какое дело? Я здесь только из-за доктора. И бесплатного опиума.
— Господин Цзяо, — они медлят, смущенные холодным приемом, но один все-таки набирается решимости: — мы просим вас стать новым главой.
— Главой? Меня? — Ян смеется, а они втягивают головы в плечи, ожидая отказа. Выдержав паузу, он милостиво кивает: — Я согласен. Думаю, это будет весело.
— Господин Ян, я все сделал правильно! Пожалуйста пощадите!
— Да неужели?
Холодные воды Темзы плещутся в белом тумане. Проклинаемый утренний
И девушка с рыжими волосами в таких смехотворно нелепых драных штанах.
В зеленом бальном платье.
В драгоценном ханьфу императрицы.
— Эмили.
Эмили не поверила своим ушам.
Ян небрежно смахнул с ее щеки крупную слезу.
— Ну зачем ты плачешь, глупая пташка, все же хорошо.
— Я думала, что ты… Что я… — девушка шмыгнула носом.
— Что мы сейчас кого-нибудь вместе убьем? — подсказал Ян.
И несмотря на недавнюю тревогу, Эмили улыбнулась:
— Именно это я и хотела сказать.
[1] Cунжуань — китайский сладкий рулет
Глава 19. Бог подводных глубин
— Господин Ян, вы очнулись? Хвала Древним! — улыбающаяся физиономия Сына Дагона тут как тут. — Я думал, как вас “пучиной памяти” припечатало, так все, пиши пропало.
— Ксеркс! — сердито прорычал Ян, поднимаясь с пола. — Бессовестная ты задница, просто взял и смылся!
— Именно из-за тебя мы оказались здесь, — подхватила Эмили. — Все потому что кто-то слишком много болтает не по делу!
— Искренне прошу прощения. Я все время забываю что пришельцы из других миров не умеют проходить сквозь стены, — без намека на раскаяние извинился Ксеркс. — А мне попадаться на глаза лорду ну никак нельзя. При Отце он клянется, что не причинит мне вреда, но после того, как два предыдущих охотника за ключами так и померли, не приходя в себя, а что это были за охотники — натуральные звери, я как-то закономерно опасаюсь.
— Дружище Ксеркс... — Ян вальяжно прошелся до решетки. Сын Дагона доверчиво приблизился к клетке, и на его шее тут же сомкнулись черно-красные щупальца.
— Ай, жабры, жабры не трогайте!
— Я тебе не только жабры, я тебе все позвонки переломаю!
— Я ведь уже извинился! И вообще... мне не очень понравилось умирать, — пропыхтел юноша, начиная задыхаться.
— По твоей милости мне только что пришлось помереть раз десять. И у меня очень, очень, очень плохое настроение. Есть хоть одна причина оставить тебя в живых?
— У меня есть ключ от клетки… древней магией вы ее.. не сломаете…
Щупальца нехотя его отпустили. Ксеркс упал на пол судорожно хватая ртом воздух.
— Открывай давай.
— Сначала пообещайте, что больше не будете меня душить.
— Обязательно буду! Придушу, оживлю и придушу еще раз! Открывай!
Обиженно фыркнув, Ксеркс все-таки достал из-под брони крошечную морскую звезду и легонько приложил ее к прутьям. Клетка тут же втянулась в пол, как моллюск в свою раковину.