Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях
Шрифт:
Хочу подчеркнуть, что я искренне, без всякой критики и иронии хотел бы понять, что же такое «русский путь» для России, для русского человека, ибо, в конечном итоге, это и мой путь, моего и других народов, которые во многом зависимы от судьбы и жизни русских. Более того, я не против идти по этому пути, если я пойму, что мне, моему народу, стране это подходит. Готовы, как говорится, присоединиться к этому пути. Но дело в том, что нет такого отдельного этнонационального пути, оторванного от всех других народов, навязываемого от имени какого-то одного народа, но русский народ смог собрать вокруг себя, своей судьбы столько народов, потому что оставлял для каждого народа пространство для самобытного пути развития.
Следующий тезис, наверное, из XVII в.: «Понимание русских финансовых и экономических проблем не возможно без понимания духа русского человека». Это для Подберезкина и Макарова – главный вывод из работ И.А. Ильина. Это – главное и в понимании подхода к выходу из кризиса в президентской стратегии для начала XXI века. Но тогда надо было расшифровать, что это такое, из чего оно состоит, какие моменты сегодня наиболее важны в «русских, финансовых, экономических проблемах». Повторяю, не отрицаю духа русского человека, ни в коей степени. Сам заражен Отечеством этим духом с детства. Но каковы основы, ориентиры пути, который предлагают авторы
Проблема этнонациональной идентичности как проблема теоретическая и мировоззренческая была актуальна всегда. Подберезкин – Макаров утверждают, что эта проблема поставлена оппозиционными идеологами в начале 90-х годов. Вопрос этнонациональной идентификации всегда стоял, и в том числе в русской среде. Но уже к концу 80 – началу 90-х гг. сами практические процессы развития нашей страны поставили его на первое место. Этнонациональная идентификация человека стала важнее идентификации себя советским человеком. Классовая, социальная и даже государственная, гражданская идентификации ушли на задний план. Этнонациональная идентификация, гипертрофированная на старых обидах и несправедливостях, прежде всего, со стороны государства, стала разрушать общую гражданскую идентификацию всех. Какие же функции эта этнонациональная идентификация выполнила по отношению к Таджикистану, Карабаху, Азербайджану, Армении, Грузии, Чечне? При этом не понимая, что национальная идентификация в этническом смысле занимает слишком малое пространство вообще в современном мире, ибо идентификация политическая, гражданская, социальная – совершенно уже другой уровень социализации человека, этнонации. Кроме того, этнонациональная идентификация еще меньше места занимает, чем проблема национальной, гражданской идентификации на уровне государства. И если авторы говорят о «русском пути», значит, речь идет о русской этнонациональной идентификации, а не о российской. Опять потеря общих основ и ориентиров.
По-моему, совершенно ошибочен и вывод, который делают авторы: «ныне идет скрытая, очень сильная борьба за «русскую идею». Все серьезные политические силы уже поняли, что победит в конечном счете тот, кто может использовать ее в своей идеологии и политике». Совершенно неправильно. Дело – не в русской идее. Это – объявление открытой конкурентной борьбы этнонациональных идентификаций. Русская идея в подобных редакциях «Памяти», «Конгресса русских общин», «Русской партии», «Духовного наследия» не была воспринята русским обществом, русским народом, русским человеком. Люди поняли то, что не захотели понять некоторые ученые и политики, а именно: не может быть идеи, этноограниченной, даже численно превосходящего, культурно превосходящего, но одного народа в многонациональном обществе, государстве, если мы хотим строить единое и сильное государство, единую российскую нацию. Борьба, да, ведется, но чаще из-за непонимания сути и состояния, перспектив пути развития прежде всего русского народа, других народов страны. Это все на уровне народа. Ясно, если посмотреть на количество процентов, полученных Подберезкиным, Рогозиным, Н. Лысенко, Павловым, Бабуриным, Баркашовым и многими другими на выборах прежних лет. Вместе даже с В.В. Жириновским, где «русская идея» доведена до полного цирка, комедии с нацистским заигрыванием. Конечно, не надо бояться, а кто говорит, что надо бояться своей национальности. Тем более, не надо бояться и Подберезкину, и Макарову сказать «я – русский» или «моя нация – русская». А кто сказал, что этого нельзя говорить? Можно говорить и нужно говорить. Не надо стесняться самим и тем более не надо запрещать другим народам это говорить. Но говоря, что «у моего государства есть национальные» интересы и это интересы одной моей русской нации – совершенно другое дело. В российском государстве исторически преобладающее место должны занимать интересы русской нации, тут тоже вопросов нет. Кому не понятно: или Макарову, или Подберезкину, что мы живем в историческом русском государстве, что мы говорим на русском языке, большинство, даже нерусских из нас, люди русской культуры? Кто запрещает очень громко сказать в России и за рубежом: «горжусь тем, что я – русский, и эту свою сущность буду защищать». Но тут не кричать надо и противопоставлять другим, а каждодневно выстраивать основы для такой гордости, не запутывать народ, а мобилизовывать, утверждать свою самобытность в единстве. Не криками утверждается этнонациональная самоидентификация, а конкретными делами, направленными на благополучие Отечества. Не криками и не «квасным» патриотизмом, о котором сами авторы говорят. До тех пор, пока под национальными интересами государства, страны будут пониматься интересы исключительно одного народа, даже самого великого, не будет процесса воссоздания единой России, не будет жизнеспособной российской нации.
У И.А. Ильина сказано справедливо, что всероссийский хаос пошел, когда был призыв «народы бывшей России расчленяйтесь». Но авторы не поняли этой философии И.А. Ильина, хотя цитируют его много, обосновывая только «русский путь» в многонациональной России. «Русский путь» может быть основой российского пути, но в солидарности и вместе с другими. Или русская этнонациональная идентификация – это основа «российской общенациональной идентификации». Думаю, что, да, так можно ставить вопрос, такой путь, такая идентификация открыты и солидарны, оставляя место для своего пути и своей идентификации и другим национальностям. Не может и не должен русский человек расчленять Россию по этнонациональному признаку. В России важен вопрос об этнонациональной идентификации этноса. Они исторически вмонтированы в культуру, традиции, психологию и т. д. Но этнонациональная идентификация на уровне государства, гражданской нации не может строиться на чисто этнонациональном, без солидарности, интеграции, сотворчества всех этнонаций, граждан страны.
Развал России – вовсе не в сепаратизме каких-то народов. Не в этом дело, в чем видел, якобы, И.А. Ильин, и сегодня то же ищут Подберезкин – Макаров: «Только эта «русская национальная диктатура», способная остановить интернационалистов и космополитов». Неужто «русская этнонациональная диктатура» спасла Россию в начале XX в., когда возникли мощные «русские партии»? Чем это закончилось для России? Диктатура одного этноса над другими не возможна, аморальна, противозаконна и разрушительна для России. Как, впрочем, и в Эстонии, Грузии, Чечне, Украине и т. д., хотя это там насаждается. Русский народ на это не претендует. У него другая миссия в России. Авторы программы для Президента России пишут: «в нашем понимании категория
Авторы убеждают, что проблема этнонациональной идентификации становится проблемой вообще вхождения в XXI столетие, т. е. для авторов «национальное самоопределение – это не только восстановление самоуважения и выход на решение сегодняшних экономических задач, но определение всего вектора развития России». В таком случае, почему, скажите, дорогие друзья, нельзя ли чеченцам тоже сказать такими же словами: «Национальное самоопределение – это не только восстановление самоуважения и выход на решение сегодняшних экономических задач, но и определение всего вектора развития Чечни»? Почему нельзя сказать, что «нынешний хаос вызван уходом от естественного пути развития дагестанской нации и государства, движением наперекор историческим, культурным, духовным, экономическим свойствам дагестанского народа». Я здесь только слово «русский» заменил словом «дагестанский». Так нельзя. Это разрушительно для России. Или мы должны исходить из того, что русская нация – это единственная нация, которая определяет состояние, стратегию развития самого российского государства. Или мы должны исходить из первой строки Конституция Российской Федерации о том, что «мы – многонациональный российский народ Российской Федерации», и на этой основе обеспечивать этнонациональное развитие народов России и формирование единой российской нации. Других вариантов поиска пути и идентификации нет. Ведь сами Подберезкин – Макаров пишут, что «Сегодня уже достаточно ясно, что главными общенациональными задачами в ближайшие годы станет упрочение Российской Федерации». Более того, они предлагают «мирное восстановление великого государства в границах, существовавших до 1991 г., объединение разорванной нации, соединение искусственно прерванных связей и разваленных рынков, обеспечение мощного интеллектуального рынка». Но на имперских идеях, которые невозможно реализовать без трагедии и которые приводят к трагедиям, никто мирно объединяться не будет. И, самое главное, возможности такого объединения будут зависеть от положения, самочувствия народов Российской Федерации. Но если кто-то не хочет объединяться, то мы должны объединяться здесь, внутри нынешней России, думая о состоянии прав, свобод и благополучия наших граждан всех национальностей. И, кроме того, захочет ли кто-либо объединиться в государстве, которое Подберезкин – Макаров уже объявляют государством одной нации-этноса. В новую империю никто не пойдет. Из империи обычно бегут в поисках самостоятельности и достоинства.
Для «русского пути» не обязательно собирать всех известных националистов и шовинистов. В поисках специфических ресурсов русской нации авторы цитируют В. Максименко: «Причина, по которой Россия, породив за последнее время тьму политиков, не имеет политики, заключена в том, что главный дефицит у нас – не финансы (то лишь следствие), главный дефицит в России – русское сознание». Вполне возможно, но не только русского, но и дефицит гражданского, российского сознания.
Интеллектуальный, духовный, нравственный, профессиональный потенциал может быть поставлен на службу государства и не в виде советников, которые в год один раз попадают к президенту, и даже не созданием Президентского совета, который, может быть, два раза увидит Президент. Самая опасная для будущего президента традиция, когда каждый приходит со своей ордой или когда отдельные ведомства – то МВД, то ФСБ, то СВР поднимаются на общегосударственный уровень. Президент – это политик, общенационального масштаба человек, глава государства, человек, который должен видеть на общенациональном уровне и может решать проблемы общенационального уровня, способен объединить потенциал русского и других народов страны, а не быть просто представителем какой-то территории, национальности или ведомства.
Как пишут Подберезкин – Макаров, «для будущей элиты необходимо прежде всего быть государственниками. Важно осознать себя русскими, проявить достоинство, избавиться от страха». Очень важно. Как говорил на выборах Д.О. Рогозин: «Пора быть русским», или В.В. Жириновский, который печется «о русских, о бедных», искренность везде на уровне Владимира Вольфовича.
Авторы соглашаются, что базовыми для нашего общества, для нашего народа являются такие ценности, как права и свободы человека, демократия, конституционный строй, конституционный порядок и т. д. При этом совершенно неправильное понимание, что, якобы, при определении общенациональной стратегии надо исходить прежде всего из угроз для будущей России, т. е. предлагается изначально перевернутая система. Вместо того, чтобы исходить из возможностей, потенциала и логики устойчивого развития России, используя ее самобытность, мы ставим на первое место прежде всего угрозы. К таким угрозам авторы причисляют: первое – отставание России на нынешнем этапе научно-технической революции, имеющее колоссальные негативные последствия как во внешнеполитических, военно-политических, так и внутриполитических (экономике, финансах, социальной сфере и др.) областях. Второе – это угроза потери национальной и культурной идентичности, т. е. размывание нации, превращение ее просто в сообщество граждан, проживающих в безнациональном государстве на фоне усиливающихся процессов глобализации в мире. Третье – потеря союзников, выпадение из коалиционной стратегии, фактическая изоляция России не только в военно-политической, но и в экономической, социальной областях. Четвертое – ослабление функций государства и его институтов до степени, когда возникнет угроза потери контроля над процессами, происходящими в стране. Короче, главным опять остается Министерство по чрезвычайным ситуациям.
Эти угрозы, кстати, возможно перенести на любое государство и народ, особенно постсоциалистические. Ничего тут русского, российского нет само по себе.
Авторы бездоказательно и оскорбительно для русского народа утверждают, что «в конце XX в. русские оказались в положении индейцев, земли которых «осваиваются цивилизованными народами». Какими? Ответа нет. А как все остальные народы России? Конечно, можно с ними не считаться, можно пренебрегать, потому что их меньше. Полное пренебрежение народами России, ее многонациональным потенциалом, который есть в нашей стране. Это деструктивный подход, который вносит раздор в нашу страну, и вредный, деструктивный, прежде всего, для русских, а значит и для России.