Российские солдаты-мусульмане в германском плену в годы Первой мировой войны (1914–1920)

Гилязов Искандер

М. фон Оппенхайм рекомендовал также учредить специальные военные ведомства, отвечающие за планируемую работу с военнопленными – впоследствии постепенно были созданы Департамент размещения военнопленных при Военном министерстве, который возглавил полковник (позднее генерал-майор) Фридрих и политический отдел Генерального штаба армии, руководителем которого стал капитан Рудольф Надольны [229] .

Любопытно, что международные соглашения, касающиеся прав военнопленных (например, гаагская конвенция о законах и обычаях войны 1899 и 1907 гг.) вообще не предусматривали отдельного размещения военнопленных по национальному и религиозному признакам [230] . Каких-либо аналогичных примеров военная история до Первой мировой войны также не знает. И, собственно, германские военные, политические и дипломатические круги такого плана перед началом войны не имели – каких-либо документов, свидетельствующих об обратном, нам обнаружить не удалось. Включая самого кайзера Вильгельма, они, как было уже отмечено выше, воспринимая идею «джихада», союзнических отношений с Османской империей, надеялись на пропагандистский эффект этой акции, однако поначалу

размещать военнопленных мусульман на территории самой Германии никто не собирался. Так что создание в годы Первой мировой войны отдельных лагерей для размещения мусульманских военнопленных – это «изобретение», первый опыт подобного рода, проводившийся германской стороной с кон. 1914 – нач. 1915 г. Это, пожалуй, и первый в мировой истории эксперимент, когда немусульманское государство пыталось использовать ислам в качестве идеологической основы и мусульман в качестве исполнителей для достижения своих военных и политических целей. Трудно утверждать, что это было вынужденной мерой, что мусульман стали привлекать в связи с крупными людскими потерями со стороны Германии в ходе войны в качестве «пушечного мяса» – война ещё только начиналась, её исход был совершенно неясен, и все враждующие государства, естественно, надеялись на благополучное её завершение. Точно так же трудно утверждать, что это было абсолютно спонтанным решением – будто бы неожиданно в руках Германии оказалось немалое количество военнопленных мусульман, и с ними надо было что-то делать. Поэтому и саму идею создания особых лагерей, и её реализацию в годы Первой мировой войны можно считать в определённой степени логичным продолжением вполне уже сложившейся в умах германских военных и политиков идеи «священной войны» – если уж сам кайзер позиционировал себя как «друга» 300 миллионов мусульман, то вполне естественно, что он по-особому должен относиться к своим «друзьям», которые в силу обстоятельств оказались в его руках в качестве военнопленных.

229

H"opp, G.: Muslime in der Mark, S. 38. Рудольф Надольны (1873–1953) – немецкий дипломат, до Первой мировой войны работал вице-консулом в Санкт-Петербурге, а также в дипломатических представительствах в Персии, Боснии и Албании. С осени 1914 г. в Генеральном штабе, где до июля 1916 г. возглавлял Политическую секцию. После войны вновь находился на дипломатической службе, являлся послом в Швеции, в 1924–1933 гг. – послом в Турции, в 1933 г. короткое время был послом Германии в СССР. В своих опубликованных мемуарах он довольно много вспоминает о перипетиях своей дипломатической службы, однако практически ничего не сообщает о своей работе с мусульманскими военнопленными в годы Первой мировой войны (Nadolny, R.: Mein Beitrag. Erinnerungen eines Botschafters des Deutschen Reiches. K"oln 1985). Это в определённой степени можно считать его оценкой «эффективности» всех этих мероприятий. См. о нём: Hahn, P.: Rudolf Nadolny – Der unbequeme Diplomat. Dase Verlag, 2014; Wollstein, G.: Rudolf Nadolny – Aussenminister ohne Verwendung, in: Vierteljahrshefte f"ur Zeitgeschichte, (1980) 28, S. 47–93; Zirlewagen, M.: Rudolf Nadolny, in: Zirlewagen M. (Hrsg.): 1881–2006. 125 Jahre Vereine Deutscher Studenten. Band 1: Ein historischer R"uckblick. Bad Frankenhausen 2006, S. 231–233.

230

См. об этих конференциях: Пустогаров В. В. Первая конференция мира 1899 г. и международное право // Государство и право. 1998. № 2. C. 97-102; Его же. Вторая конференция мира 1907 г. СПб., 1908.

2 октября 1914 г. фон Оппенхайм представил в МИД подробный план «использования военнопленных мусульман». Собственно, здесь во многом повторены предложения, которые содержались в предыдущем документе от 14 сентября: размещение в специальном лагере, возведение мечети, назначение имама, поддержка в совершении мусульманских религиозных ритуалов и т. п. [231] В его программе под названием «Революционизация исламских областей наших врагов», о которой речь шла в первой главе, также рассматривался вопрос об обращении с военнопленными, в первую очередь, африканскими и индийскими.

231

PArch.AA, R 21244, Bl. 5–9.

Хотя идея создания отдельных лагерей уже прозвучала, и определённые изменения происходили, тем не менее похоже, что к началу декабря 1914 г. ещё полной ясности в этом вопросе не было. Самое главное, не было определено «подходящее» место, куда собрали бы военнопленных мусульман. Однако 2 декабря 1914 г., вероятно, впервые прозвучало практическое предложение, автором которого явился капитан Рудольф Надольны, руководитель Политического отдела Генштаба – не строить совершенно новый лагерь для указанных целей, а разместить военнопленных мусульман в уже существующем лагере в городе Цоссене [232] .

232

Ibid., Bl. 37.

Тогда же была проведена и «инвентаризация», озвучены первые сведения о численности военнопленных-мусульман: по данным Военного министерства, представленных по конкретному запросу Министерства иностранных дел, 3 декабря 1914 г. число находящихся в Германии мусульманских пленных составляло 5204 человека (в том числе 21 офицер). Из них 5 офицеров и 2220 рядовых – из российской армии, 16 офицеров и 2946 рядовых – из французских войсковых частей и 18 пакистанцев из английской армии [233] .

233

Ibid., Bl. 47.

«Подходящим местом» стал небольшой город Цоссен, располагавшийся в 40 км южнее Берлина, где вначале должны были находиться африканцы и индийцы. 31 декабря 1914 г.

полковник Фридрих из Военного министерства сообщал в МИД о том, что «все военнопленные французы мусульманского вероисповедания (североафриканцы) и все англо-индийские военнопленные из всех лагерей, где нет опасности эпидемии, должны быть отправлены в центр тактических учений в Цоссене, где они будут расположены обособленно друг от друга (североафриканцы и индийцы отдельно); там им должны были предоставить возможность жить согласно их религиозным предписаниям и национальным обычаям» [234] .

234

Ibid., Bl. 66.

Запланированные мероприятия начали претворяться в жизнь, и 7 января 1915 г. капитан Р. Надольны представил свои более или менее подробные наблюдения относительно создания лагеря в Цоссене [235] . Он лично посетил лагерь и с удовлетворением отмечал, что его организация реально началась. По его сведениям пленные офицеры были достаточно «надёжно ограждены» от влияния извне, унтер-офицеры и солдаты объединены в отдельные группы. Однако пока ещё лишь небольшая часть Цоссенского лагеря была отделена для мусульман; по «желанию самих военнопленных» там были развешены турецкие флаги, сооружён резервуар и место для проточной воды, чтобы мусульмане могли исполнять омовения перед молитвой; было налажено особое продовольственное снабжение согласно мусульманским традициям.

235

PArch. AA, Bl. 126–129.

Р. Надольны сообщал, что в ближайшем будущем мусульмане должны быть размещены в строящемся неподалёку от Цоссена отдельном лагере, где «они могли бы жить согласно их ритуалам» и где должна быть возведена мечеть, проект которой уже существует.

Судя по наблюдениям Р. Надольны, в лагере уже были начаты первые пропагандистские мероприятия, которые «с большим энтузиазмом» проводил тунисский проповедник Салих аш-Шариф ат-Туниси. По его словам, «речь при этом должна идти в первую очередь о том, чтобы через энергичную пропаганду, в особенности через проповедь священной войны, а также через соответствующее обхождение, превратить военнопленных в сторонников нашего дела». Тех военнопленных, на которых пропаганда не подействует, Надольны предлагал отделить от остальных до тех пор, пока не будет решён вопрос об их дальнейшем использовании. Пленные, уже воспринявшие агитацию и воодушевлённые идеями «священной войны», должны быть освобождены и немедленно подключаться к боевым действиям против Франции или же через территорию Сербии отправлены в Турцию. Правда, Надольны предупреждал, что «в нынешнем беспорядочном, даже запущенном состоянии» военнопленных, пока не будет полностью «гарантирована их надёжность», ни в коем случае нельзя отправлять на поле боя – они «должны быть основательно переориентированы».

По убеждению Надольны, мусульмане могли выступать в пользу Германии и на Западном фронте, по крайней мере, для привлечения к «джихаду» своих соплеменников, борющихся в составе вражеских войск. Для усиления восприимчивости мусульман к пропаганде, он предлагал проведение в лагерях необходимых мер: во-первых, вместо обычных надзирателей назначать лиц, говорящих на родном языке военнопленных и заинтересованных в их «перевоспитании»; во-вторых, приступить к образованию военных частей из мусульман, уже готовых бороться за общие немецко-мусульманские интересы (! – И. Г., Л. Г.); в-третьих, ввести для мусульман своего рода военно-казарменную службу, которую они осуществляли бы под контролем немецкого персонала.

Таковы были предложения, которые Р. Надольны просил незамедлительно обдумать и принять. Отметим, что большинство из них впоследствии были действительно реализованы.

Кстати говоря, 18 января 1915 г. Надольны потребовал от всех структур, занятых организацией лагеря, чтобы посещение военнопленных какими-либо посторонними лицами пресекалось со всей строгостью, поскольку такие визиты исключительно вредны для нормальной пропагандистской работы с военнопленными [236] . Кто в таких условиях считался «посторонним лицом» – остаётся непонятным – это всё-таки был лагерь военнопленных, и уже в силу этого статуса он не мог быть «проходным двором»…

236

PArch.AA, R 21244, Bl. 134.

Между тем продолжались собираться статистические сведения о количестве мусульман, оказавшихся в германском плену.

К 22 января 1915 г. в немецких лагерях находилось 5 офицеров и 3008 рядовых российских мусульман [237] . Если сравнивать эти данные с показателями начала декабря, приведёнными выше, получается, что численность российских солдат-мусульман в течение двух месяцев возросла незначительно. 3 февраля ответственный по делам Востока референт в Министерстве иностранных дел фон Везендонк [238] сообщил, что 10 600 мусульманских пленных (из них «7443 русских (татар), 3219 французских (североафриканских) и 102 индийских мусульманина») в ближайшее время будут отправлены в Цоссен [239] .

237

Bihl, W.: Die Kaukasus-Politik der Mittelm"achte, Teil I, S. 84.

238

Отто Гюнтер фон Везендонк (1885–1933) – германский дипломат, дипломированный юрист, с 1908 г. работал в МИД, являлся специалистом по проблемам британских колоний и Закавказья (особенно Грузии). Во время Первой мировой войны активно сотрудничал со Службой информации по Востоку. В 1918 г. короткое время был немецким консулом в Тифлисе. См. о нём: Kassim, M.: Die diplomatischen Beziehungen Deutschland zu "Agypten, 1919–1936. M"unster 2000, S. 39–40.

239

Bihl, W.: Die Kaukasus-Politik der Mittelm"achte, Teil I, S. 84.