Роза из Лотарингии
Шрифт:
– Насколько мне известно, у города не достаёт средств для её завершения, хотя строительство время от времени возобновляется.
– Я слышал, что церковь начали возводить ещё в тринадцатом веке в период процветания Мехелена. По первоначальному замыслу её западная башня должна была быть увенчана шпилем, поднимавшимся на высоту более пятисот футов, став, таким образом, самым высоким зданием Европы и всего христианского мира. Но войны остановили её строительство на высоте менее трёхсот футов. Хотя колокол первого карильона уже успели отлить.
– У него очень красивый звон, – вставила слово Мари.
– Мехелен знаменит своими колоколами
– А чем он прославился? – спросила молодая женщина, никогда ранее не слышавшая о таком святом.
– Согласно легенде, Румбольт был ирландским миссионером, который в восьмом веке обратил в христианство местные языческие племена и построил здесь первый монастырь. Со временем вокруг него выросло поселение, давшее начало городу. Поэтому свою главную церковь горожане решили посвятить основателю и покровителю Мехелена, канонизированному после своей мученической кончины.
– Откуда Вам так хорошо известна история города, господин де Нери? – удивился Рене.
– От покойного мессира Иеронимуса ван Буслайдена.
– Учителя императора?
– Да, после нескольких лет учёбы в европейских столицах Буслайден был награждён степенью доктора юриспруденции и назначен советником и регистратором Верховного совета Мехелена. В прошлый приезд сюда я останавливался в его доме по рекомендации Эразма, который считал мессира Иеронимуса одним из умнейших людей нашего времени.
Во время обеда к ним присоединился Ферри, который тренировался во дворе перед предстоящим турниром.
– Надеюсь, Ваша поездка в Аугсбург была успешной, господин де Нери? – продолжил за столом разговор муж Мари.
– В целом, да, сеньор. Но, как я и предполагал, в Германии из-за всеобщего недовольства церковью число сторонников Лютера растёт с каждым днём.
– Ничего, теперь, когда император вернулся из Испании, я думаю, он разберётся с этим монахом.
– Дай-то Бог, потому что папа, по-видимому, не в силах справиться с ним.
– Госпожа Маргарита считает, что её племяннику и Льву Х стоит объединить усилия в борьбе с этой новой ересью.
– Я всегда преклонялся перед её умом и думаю, что покойный император правильно сделал, назначив дочь наместницей Нидерландов после её возвращения из Савойи. Ведь это благодаря ей был заключён торговый мир с Англией и страна процветает. Вдобавок, двор госпожи Маргариты открыт для всех знаменитых людей нашего времени. А мой друг Эразм не может забыть её великолепную библиотеку.
– Полностью согласен с Вами, господин де Нери. Император мне сам говорил, что когда в 1515 году по достижению им совершеннолетия Генеральные Штаты передали власть в Нидерландах в его руки, то он вскоре понял, что тётка является одним из его наиболее мудрых советников. Поэтому через четыре года перед поездкой в Испанию снова передал страну в её руки, о чём теперь нисколько не жалеет.
Делая вид, будто слушает дифирамбы своего мужа и банкира наместнице, Мари тем временем размышляла о предстоящем празднестве и о том, учтёт ли все её пожелания портной, который должен был сшить ей новое платье. Неожиданно сидевший напротив Ферри, поймав её рассеянный взгляд, подмигнул ей. Невольно фыркнув, Мари едва не выдала себя. К счастью, она успела сделать вид, будто чем-то подавилась.
– Запейте вином, – недовольно взглянув на неё, посоветовал Рене.
После чего снова повернулся к гостю:
– Сколько времени Вы ещё пробудете в Мехелене, господин де Нери?
– Не больше недели.
–
– Да, госпожа Маргарита пригласила меня.
– Мы с женой тоже будем там, поэтому ещё поговорим.
Турнир состоялся на площади перед дворцом Маргариты. Мари в новом наряде сидела на специально сооружённой трибуне вместе с наместницей и её дамами. В лоджии напротив устроились её муж и банкир де Нери. Что же касается Ферри, то он находился пока в одной из разноцветных палаток, где участники турнира ждали своего часа.
Молодой император в серебряном шлёме и в доспехах, украшенных золотыми насечками, выехал во главе своего отряда на чёрном жеребце из ворот дома Буслайдена. По внешнему виду это здание мало чем уступало дворцу и выглядело очень нарядно благодаря красновато-коричневым стенам и галерее с белыми колоннами и ажурными перилами, украшавшей второй этаж. После кончины его бездетного владельца дом отошёл в собственность города. Поэтому по приезде в Мехелен Карл V поселился в резиденции своего покойного учителя.
Впереди императора несли красное бургундское знамя с вышитым золотом девизом «За пределы сущего», намекавшего на его мечту объединить все христианские королевства и княжества во Вселенскую христианскую империю.
То ли благодаря своей физической подготовке, то ли из-за того, что соперники нарочно поддавались ему, но к концу турнира отряд Карла вошёл в число победителей, впрочем, как и отряд племянника Шато-Солена. Последний, к досаде Мари, избрал её своей дамой, хотя молодая женщина предпочла бы видеть в качестве своего рыцаря императора. Наконец, два отряда выехали на последний поединок. В душе молодой женщины бушевали смешанные чувства: с одной стороны, она желала победы императору, но, с другой, не хотела видеть триумф его дамы, графини Эгмонт. Поэтому, когда рыцари съехались, Мари затаила дыхание. Во время общей схватки Карл едва не потерял стремя, чем вызвал сдержанное восклицание тётки, а Ферри вообще выпал из седла. Герольды присудили награду отряду императора, и Мари радостно приветствовала его вместе с другими дамами. В сторону же своего рыцаря она больше не взглянула. Впрочем, скорее всего, Ферри отделался лёгким испугом, потому что, как ни в чём не бывало, появился вместе со всеми в банкетном зале. Мари же изо всех сил старалась не замечать торжествующего выражения на лице Франсуазы Люксембургской и утешала себя тем, что ещё не всё потеряно: ведь впереди был бал!
И вот настал желанный для Мари миг. Ах, как она любила танцевать! Настолько, что готова была предаваться этому занятию целые дни напролёт. Тут Мари никому не уступала. Когда Ферри пригласил её на первый танец, молодая женщина кокетливо приподняла кончиками пальцев подол юбки и запорхала по залу, словно бабочка. Куда до неё графине Эгмонт! Пусть даже та и танцевала с императором, но двигалась так, словно аршин проглотила. К тому же, несмотря на то, что Франсуаза была примерно одних лет с Мари, выглядела она старше. Недаром Мари долго обдумывала, в чём ей пойти на празднество. Решив не надевать слишком много драгоценностей, она ограничилась жемчужным ожерельем, подаренным мужем, однако прикрепила к нему подвеску с рубином. Что же касается платья, то оно было из тонкого розовато-красного бархата с белоснежными кружевами, окаймлявшими рукава и корсаж с аппликацией в виде цветка из золотой парчи. На макушке же у Мари красовался французский чепчик-наколка такого же цвета, что и платье, с двумя золотыми полосками.