Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия
Шрифт:
Показателен конфликт между крупными корпорациями и мелким бизнесом в похоронной сфере, который лежит в основе сюжета первого сезона сериала «Клиент всегда мертв». После смерти отца, главы семейного похоронного дома «Фишер и сыновья», представитель компании предлагает семье продать их небольшой бизнес: «Я представляю Kroehner Services International, сеть качественных похоронных учреждений по всей стране. У нас 157 отделений в Калифорнии, и мы предлагаем вам стать 158-м. Посмотрите на цифры, и я уйду». Все последующие сезоны Фишеры ведут долгую и не всегда успешную борьбу с похоронным
Современный американский похоронный дом не очень прибыльное дело. Бальзамировщик получает в год около 70–80 тысяч долларов, чуть ниже зарплата у директора [115] . Среднее бюро проводит от 12 до 15 церемоний в месяц и 120–150 церемоний в год, и его годовой оборот составляет чуть более миллиона долларов. Некоторые похоронные дома в тех штатах, где это разрешено, управляют своими кладбищами, тем самым снижая издержки и повышая средний чек (Laderman 2005).
Американская инфраструктурная модель похоронного рынка, конечно, способствует развитию бальзамирования и косметического ухода за телом. Похоронные директора вместе с правом на собственную инфраструктуру получили, по сути, и монопольное право на тело, методы манипуляции с которым превратили в профессиональное знание (Foos 2012). В американской модели широкое распространение получили и дорогие автомобили-катафалки, и роскошные гробы. Инфраструктура, опираясь на культурно обусловленное представление о необходимости сохранения тела, уже сама воспроизводит ритуальные практики. Попадая под нормативное регулирование, погребальная индустрия, как сложная социотехническая сеть, регулирует ритуал.
115
Примерно столько зарабатывает представитель американского среднего класса.
Из-за этого похоронные дома оказывают серьезное сопротивление кремации, которая не только дешевле, но и не нуждается в бальзамировке и основательных гробах. Частные компании могут иметь в своей собственности не только похоронные дома, но также кладбища, крематории и морги. Вторым по капитализации после похоронных домов является кладбищенский бизнес. Кладбище — довольно дорогое дело, так как требуется подтверждение имеющихся ресурсов и открытие специального страхового фонда, поскольку владельцы будущего кладбища должны гарантировать его функционирование как инфраструктурного объекта на протяжении нескольких десятилетий. В разных штатах размер подобного страхового фонда должен составлять от 25 до 300 тысяч долларов (Laderman 2003). Данная сумма вносится на счет International Cemetery, Cremation and Funeral Association (ICCFA).
В 1999 году Джон Ллевеллин выпустил книгу «Кладбища должны существовать всегда: вызов для менеджеров некрополей и похоронных директоров», где подробно рассказывает об устройстве кладбищенского бизнеса. Автор знает об этой сфере не понаслышке, т. к. является управляющим Southern California's Forest Lawn Memorial Parks. Он пишет, что кладбище не приносит достаточной прибыли своим владельцам, если не поддерживается государством или не управляется в комплексе с другими ритуальными объектами (Llewellyn 1999) [116] . Например, городской совет Нью-Йорка не может продать кладбище Кенерси уже на протяжении 25 лет, многие другие кладбища остаются без управляющего после разорения бывших хозяев.
116
В нашем представлении кладбище — это некий сакральный объект, который должен существовать если не всегда, то хотя бы какое-то довольно продолжительное время. Джулия Ругг говорит о необходимости пересмотра политики в отношении кладбищ и повторного использования (reuse) кладбищенского пространства, так как большинство кладбищ близки к заполнению, а новых возможностей для открытия нет.
Как правило, владельцы кладбищ зарабатывают не столько на продаже мест для захоронений, сколько на сопутствующих услугах: установке памятников, уходе за захоронениями и даже на развлекательных программах. В условиях высокой конкуренции участники рынка стремятся повысить статус своих объектов, чтобы получить как можно больше клиентов. Кладбище, будучи инфраструктурным продуктом модерна, оказывается обреченным на гибель и запустение в случае отсутствия серьезного финансирования или возможности продавать материальные артефакты, поэтому здесь необходимо постоянное улучшение среды. Такая поддержка инфраструктуры возможна, только если опирается на потребительский запрос.
Из-за
К концу XX века похоронное планирование и страхование стали превалирующей практикой при заказе ритуальных услуг. Большинство людей заключает прижизненные договоры, где приведен перечень услуг, расписана последовательность действий на прощальной церемонии и т. д. Таким образом, сегодня похороны можно назвать гораздо более обдуманными, чем они были, скажем, 100 лет назад [117] .
Коммерциализация похоронной сферы привела к быстрому развитию индустрии. Эта модель способствует высокому уровню конкуренции, который, в свою очередь, приводит к повышению качества услуг и побуждает рынок постоянно адаптироваться к спросу, предлагая все новые и новые возможности. Согласно Уолтеру, между похоронными компаниями и клиентами существуют четкие рыночные отношения и похороны воспринимаются потребителями именно как рыночное благо со своими стандартами качества и социальной ответственностью (Walter 2015).
117
Я напомню, что страховые сообщества на случай смерти возникают еще в Европе в Средние века. Свое развитие они получили в XIX веке в виде так называемых burial clubs: люди вкладывали деньги в определенную кассу, которая гарантировала помощь их родственникам в случае смерти члена клуба. Похоронное страхование и прижизненные договоры берут свое начало в этой практике.
Чтобы оценить объемы похоронной индустрии в США, приведу некоторые цифры. Согласно национальному бюро статистики США, в похоронной индустрии этой страны сейчас занято около 130 тысяч человек. Большинство из них работают в частных похоронных домах (которых сейчас более 20 000 по всем США, всего же лицензий похоронных директоров около 35 000). В США имеется около 2000 крематориев, при этом практически все они частные, количество кладбищ превышает 100000, половина из них тоже частные или находятся в совместном управлении [118] . На конец XX века похоронная индустрия США оценивалась в 10 миллиардов долларов годового оборота (Sloane 1991).
118
Трудно назвать точное количество кладбищ в США, как и в любой другой стране. В 1994 году исследователь Бурек предлагал такую оценку: 23 тысячи некрополей и кладбищ и примерно 150 тысяч погостов. Эти цифры он получил благодаря данным из открытых источников, в том числе по телефонным книгам (Burek 1994). Роберт Фелле называет близкие цифры — около 130 тысяч захоронений (Fells 2003).
Церковная модель
Церковная модель вовсе не предполагает, что все умершие обязательно погребаются согласно христианскому обряду — в рамках данной модели кладбища находятся под административным управлением местной церковной общины. Такой тип администрирования распространен в скандинавских странах, прежде всего в Швеции. Подобный подход имеет исторические корни: после Реформации здесь сложилось в основном протестантское мононациональное население. Протестантские церкви вполне открыты и лояльны к муниципальным властям, поэтому никаких проблем для государства они не создавали [119] .
119
Исследовательница скандинавского похоронного рынка Анна Бремборг считает, что скандинавская модель скорее не церковная, а муниципальная (Bremborg 2006).
Церковная модель работает так: граждане в течение всей жизни платят налог на нужды местной церковной общины (иногда и отдельный похоронный налог, как в Финляндии), этот налог идет на организацию похорон. Для людей, которые были зарегистрированы в качестве резидентов конкретного церковного прихода на момент смерти, гарантируется следующий перечень услуг [120] :
• морг и хранение тела;
• зал для церемоний без религиозной символики, но на церковной территории;
120
Если умерший не был членом какой-либо церковной общины, то все оплачивается через похоронных директоров.