Рождение королевы
Шрифт:
— Ирвин, — обратился король Керальт к канцлеру. — Я понимаю твои чувства. Кому как не мне знать, насколько тяжело сохранять спокойствие и достоинство в момент потери близких. Особенно по отношению к тому, кто в этом виновен. Однако, на данный момент Ренерель Сансорийская моя законная жена. Коронованная вместе со мной. Я прошу тебя помнить об этом. Не леди Ренерель, не принцесса Ренерель, не жена короля. Её величество, королева. Так и следует к ней обращаться и говорить о ней. Пока она не перестанет быть твоей законной королевой.
— Я действительно преступил в этом черту дозволенного, ваше величество, — склонил голову канцлер. — Я продолжу. Как бы мне не хотелось просто обвинить в
— Что? На каком основании? — возмутился коннетабль. — Весь двор прекрасно знает, что король ни разу не исполнил супружеского долга.
— У королевы нет женских недомоганий, — процедил канцлер.
— Что подтверждают лишь слова вашей матушки, дочь которой на момент заявления о бесплодии королевы состояла в любовницах короля и вероятно уже подозревала о своём положении? — скривился лорд Д’Арвиньи. — Не смешите, даже идиот не посчитает это доказательством. Или вы считаете весь совет с королём во главе идиотами?
— Этот спор не имеет смысла, — устало произнёс король. — Единственная причина, по которой королевский брак может быть аннулирован, это бесплодие одного из супругов. Точнее королевы, ведь у короля подобного изъяна никогда не находили. Мне всё равно, может ли королева быть матерью. Я не приемлю этой женщины в статусе своей супруги. Я искренне её ненавижу. Единственное желание, которое вызывает у меня королева, это свернуть её тощую шею и отбросить подальше от себя. Помимо уже озвученных мною причин возникновения подобного отношения, есть и ещё одна. Я не предавал это огласке. Всё-таки речь о королеве. Но я в присутствии королевы едва сдерживаю рвотные позывы. Природный запах тела её величества просто невыносим. Проще говоря от неё неимоверно воняет. После обязательного совместного присутствия на каких-то церемониях, я по несколько часов страдаю от зуда и удушья.
— Странно, — нахмурился лорд Артур Дю Свалор. — Я часто общался с её величеством. Много разговаривал с ней из-за её увлечения правом. Ничего подобного не замечал.
— А я после коронации и похорон отца вызывал в свои покои королевского лекаря. Мастеру Паре пришлось пускать мне кровь, — сообщил лордам король.
— Хотел бы ознакомиться с текстом этого требования, — явно злился коннетабль. — Сам факт подобного послания уже оскорбителен. Никто не имеет права требовать! Я повторю, требовать от законной королевы куда-то там являться и признавать откровенную ложь!
— Более того, король и королева опускаются на колени только в строго ограниченном перечне процедур и в обязательном присутствии другой монаршей особы. Именно поэтому коронация происходит у гроба почившего короля. — Произнёс лорд Да Брасс, сухой, хмурый старик. — А один из слухов, что дошёл до моих ушей, говорит о том, что в Тиесдоле ставили помост, на котором явно была выставлена трибуна для коленнопреклоненной фигуры. Да и вообще, описание ситуации весьма отличается от того, что излагает нам и королю канцлер.
— Давайте перетрясать солому в поисках иголки? — скривился
— Какая уж тут неясность. — Хмыкнул коннетабль. — Моя вторая жена, дочь герцога Д’Этурса, решила, что моя дочь и наследница мне не нужна. И вообще наследовать мне должна она, уже готовящая траурное платье, хотя я вроде на здоровье не жаловался. Пользуясь моим участием в последнем военном походе она всячески пыталась избавиться от Маргариты. Другая девочка в её возрасте возможно и стала бы жертвой этих козней. Но не моя дочь, которая весьма дрстойно на мой взгляд отвечала мачехе. Когда же моя несостоявшаяся вдова организовала похищение моей дочери и попытку убийства, то увидев возвращение живой и невредимой Маргариты, в страхе, что придётся отвечать и родство с королём ей не поможет, спрыгнула с донжона. Форма объявления была указана только по просьбе её отца. И даже эта уступка далась мне не легко. Мне пришлось применить всю свою отцовскую власть. Маргарита была в гневе оттого, что пришлось отмывать внутренний двор, полностью менять затирку, а несколько кустов редких роз безвозвратно погибли при падении дочери герцога. Мою дочь до глубины души возмутила такая крайняя степень эгоизма и безответственности. Ваше величество, что с вами?
— Несколько минут назад меня посетила мысль, что возможно ваша дочь идеальная претендентка на место королевы. Королевское происхождение, благородный и древний род… Но опасаюсь стать следующим, кто возмутит вашу дочь своей безответственностью, — старательно сдерживая смех ответил король.
— Тогда это станет ещё одной нашей семейной чертой. Потому что я сейчас именно возмущён. Подобное… Вы понимаете, что это неприемлемо, ваше величество? — не разделил веселья короля коннетабль.
— Король не может и не желает более сохранять этот брак! Король должен быть свободен от обязательств, чтобы обеспечить преемственность престолонаследия! — взорвался криком канцлер. — Но отдать север невозможно! Рогнарские острова должны остаться в составе Лангории. Это невозможно, пока мы будем тратить время на расшаркивания с королевой. Вам напомнить, что этот кусок королевства принадлежит ей? Невозможно расторгнуть брак и сохранить острова. Только если Ренерель Сансорийская будет попрана в правах! Иного выхода просто нет!
— Вы лорд и канцлер королевства или истиричная шлюха, которую обсчитал клиент? — холодно посмотрел на Роттенблада коннетабль. — Что за безобразные вопли? Выход есть. И выход единственно верный. Это примерение его величества с её величеством.
— Это невозможно, — процедил канцлер.
— Возможно. Конечно, придётся пойти на некоторые знаки раскаяния, должные показать, что его величество сожалеет обо всём произошедшем. — Ответил ему лорд Дю Свалор. — То, что род Роттенбладов должен быть отлучён от двора очевидно. Иначе, боюсь, её величество даже слушать ничего не станет.
— Позвольте, я продолжу о делах Севера? — ехидно поинтересовался канцлер. — Дело в том, что так как мы более не могли надеяться на наёмников, а горнизон в резиденции протектора был весьма ограничен, его величество подписал прошение лорда-протектора пригласить рыцарей, чьи земли располагаются вдоль границы с севером со своими отрядами для сохранения порядка и усмирения бунта. Её величество ответила на требование своим согласием. И заверениями, что принимает волю короля.
— Что вы сделали с королевой? — сжал подлокотники кресла коннетабль.