Рубин Good
Шрифт:
Рубин и компания расположились на самом видном месте - в центре зала. Справа от Рубина уселся Али Ахман Ваххрейм. Он отхлебнул изрядный глоток эля и ненавязчиво поделился с Маленьким Джоном своим видением мира. Мавр был немногословен, уроженец Африки откровенно полагал, что прогрессивно мыслящим людям необходимо быть вместе.
– А как же иначе...
– уверенно произнес он, дружески наливая здоровяку вина.
– Хороший человек не должен быть один. Это нехорошо. Поскольку даже могучий дуб, выросший посреди озлобленных лесных карликов и растительной плесени, рано или поздно, но валится
– Хорошо наточенный топор вообще кого угодно может свалить!
– сиплым голосом проговорил какой-то тщедушный пьяненький виллан, приподнимая голову из-под стола.
– Даже голову короля?
– спросил его Маленький Джон.
– Да кого угодно, громила...
– выдохнул виллан и снова упал под стол.
– Ели, конечно, иной король не сумеет воспользоваться ею подобающим образом...
Дафни из Нидерландов с охотой поддержал дерзостные речи пьяного вольнодумца. Правда, его образные сравнения были несколько мягче. Они касались исключительно духовных аспектов человеческого существования и только частично затрагивали изъяны и глубочайшие несовершенства людского образа жизни.
– Друг мой...
– молвил он проникновенным голосом, обращаясь к Маленькому Джону с той толикой отеческой заботы, которая изредка встречается в обществе людей духовного звания.
– Спроси себя, кто ты есть на этом белом свете? Кто ты и с кем ты, если мир заполонен овцами и волками под самую завязку? Сделай же свой выбор, человек. Сделай его вдумчиво и правильно, как велит тебе твоя совесть...
Маленький Джон насупил брови, пытаясь понять, о чем идет речь.
– Но принимая свое решение, ты должен помнить о главном...
– убаюкивающим тоном продолжил Дафни из Нидерландов.
– А именно: что все люди на земле - братья. Мы одна большая семья, хоть и разделенная на господ и простолюдинов по нашей собственной глупости...
– Ага...
– ядовито обронил Али Ахман Ваххрейм.
– Глупость, жадность, трусость, властолюбие и корысть живут среди нас душа в душу! С такими крепкими семейными узами мы рано или поздно выкопаем себя огромную братскую могилу!..
– Однако, как бы там ни было...
– Дафни из Нидерландов недовольно глянул на мавра.
– У нас есть общие интересы, ибо все мы нуждаемся в ласковом поводыре и справедливом разделе пищевых запасов...
– Ага...
– снова заметил Али Ахман Ваххрейм.
– Нас стало чересчур много на земле и потребности наши увеличиваются с каждым днем... Еще немного - и мы начнем жрать друг друга, вместо того, чтобы решать свои сраные проблемы всем миром...
– Сын мой, - миролюбиво заметил Дафни из Нидерландов.
– Позволь мне договорить...
– Про поводыря и ослов?
– ухмыльнулся мавр.
– Конечно...
– Валяй...
– Так вот...
– продолжил тщедушный богомолец.
– Беда в том, что один-единственный ласковый поводырь, о котором я знаю, находится где-то в облаках, а все остальные, кто называют себя его помазанниками, расселились по нашей земле, как ненасытная саранча. Эта орава мировых оглоедов не знает удержу в гастрономии и, если доведется, сама с превеликой охотой позовет тебя на свою собственную кухню, дабы положит твое бренное тело на стол
Маленький Джон слушал внимательно. Было видно, что ему еще никто не вешал на уши подобной заковыристой ереси.
– Продолжай, святой отец, - подбодрил он Дафни из Нидерландов, слегка хлопнув набожного человека по плечу.
Дафни из Нидерландов едва не слетел с лавки, но все же удержался и, потирая ушибленное плечо, постарался сохранить осанку истинного священнослужителя.
– Отсюда следует, Маленький Джон, - изрядно поморщившись, сказал он, - что жизнь наша не сахар. Более того, в таких скверных условиях существования, каковые окружают нас повсеместно, иной волк может обернуться вдруг родным братом, а большинство невинных овец с небывалой легкостью перегрызут тебе глотку.
– Точно-точно!
– охотно подтвердил кто-то.
Монах перевел дыхание и сделал следующее умозаключение.
– Маленький Джон, в сущности, твой выбор невелик. Тебе не к лицу ни овечья шкура, ни волчьи клыки. Ты, в самом деле, похож на дерево, Маленький Джон. Ты большой кряжистый ясень, а может и впрямь дуб. Твое место в лесу, Маленький Джон, посреди вольных птиц и жирных оленей. Пойдем с нами, сын божий, ибо хороший справный дуб не может расти в чужом огороде. Ему должно быть тесно между грядками раздобревшей капусты и зеленого лука. Хотя с другой стороны ты, конечно, имеешь полное право склонить свою крупную голову пред распахнутым зевом хозяйской кормушки и провести остаток жизни там, где пахнет кнутом надсмотрщика и крепкими батогами.
Прослушав столь обстоятельную речь, Маленький Джон призадумался. Его крупная физиономия сделалась вдруг необычайно просветленной, а высоченный лоб избороздили глубокие морщины.
– А ты поменьше мозги напрягай, увалень!
– любезно посоветовал ему Али Ахман Ваххрейм и звучно треснул кружкой по столу.
– Ага...
– шутливо обронил Рубин.
– Когда используешь голову не по назначению, одна тоска в душу лезет! А с тоской на свете жить, что мечом по жопе бить!
Сказано было столько доходчиво и убедительно, что постоялый двор грохнул от смеха.
– Ну, хорошо...
– медленно ответил Маленький Джон, когда смех немного поутих.
– Я согласен присоединится к вам. Но вначале вы должны доказать мне, что являетесь истинными христианами, а не пособниками дьявола.
– А чем истинные христиане отличаются от нормальных людей?
– серьезно спросил Рубин.
Маленький Джон сурово сдвинул брови, затем изрек:
– Ну, по крайней мере, тем, что не разбойничают на дорогах, и не обворовывают свой народ, как некоторые высокородные господа.
– Вот наши доказательства!..
– сразу же заорали бывшие гребцы, показывая Маленькому Джону ужасающее обилие узловатых шрамов и синяков, оставленных плетями и палками обходительных рабовладельцев.
– Да...
– кратко резюмировал Маленький Джон.
– Эти страшные раны говорят сами за себя. А тот, кто любит украшать народные тела столь дьявольскими увечьями, обязательно будет иметь дело со мною...
– Аминь...
Эпизод двадцать четвертый,