Рудольф Штайнер. Каким я его видел и знал
Шрифт:
Ближе к полудню мы, учителя, обратили внимание, что Рудольф Штайнер не зашел ни в один из классов, занятия в которых вели педагоги, принимавшие участие во втором, ночном заседании, продлившемся до самого утра. Нас глубоко тронул этот столь человечный жест.
В полдень Рудольф Штайнер направился из школы в клинику, руководимую врачами с антропософской ориентацией. Там тщательно подготовились к его посещению и показали ему некоторых самых сложных пациентов. Он в консультативной форме немногословно и в то же время необычайно конкретно высказал свои соображения и указания.
Наступила вторая половина дня. К этому времени в нижней части города уже собрались сотрудники предприятия «Грядущий день». И — не делая никакого перерыва — Рудольф Штайнер принялся обсуждать с ними крайне сложные финансовые вопросы. Это продолжалось не один час. Настал вечер.
Только теперь Рудольф Штайнер
Многие ли из присутствующих догадывались, что этой творчески построенной лекции предшествовали двадцать четыре часа беспрерывной тяжелой работы в совершенно других областях? А многие ли поверили бы этому, даже если бы им рассказали?
После лекции, завершившейся под бурю аплодисментов, у Рудольфа Штайнера, как мне рассказывали, было более спокойное время, которое он использовал для того, чтобы перекусить. Однако его уже ждала группа людей, заранее записавшихся к нему на индивидуальные беседы. Эти беседы опять затянулись до ночи.
Если рассказывать об одном рабочем дне Штайнера, просто перечисляя события, может возникнуть подозрение, что это выдуманная легенда. Но на самом деле все это реальная действительность. И как таковая она всего лишь фрагмент еще более обширной деятельности человека, который не только говорил о духе, но и на глазах у всех являл своей жизнью его неисчерпаемые возможности.
Год 1922-й стал для Рудольфа Штайнера годом особенно плодотворной работы, но и годом труднейших испытаний. Его результатом были важные циклы лекций за рубежом. Из них в апреле я прослушал так называемый «Гаагский научный курс». В июне того же года состоялся представительный конгресс «Запад — Восток», возможно, самое торжественное и самое блестящее публичное лекционное мероприятие антропософского движения из числа тех, которые проходили при жизни Рудольфа Штайнера. В новогоднюю ночь с 1922 на 1923 год великолепное деревянное здание Гётеанума в Дорнахе, творение Рудольфа Штайнера, которому он на протяжении целого десятилетия отдавал свои лучшие силы, стало жертвой огня.
В Голландии мне довелось впервые воочию наблюдать, как виртуозно Рудольф Штайнер вживался в дух другого народа. Повсюду за рубежом, где ему доводилось читать лекции, ничто из окружавшей его действительности не оставалось для него чуждым. Казалось, будто он очень глубоко знаком с сущностью других народов, их душой. Его выступления в Норвегии, Дании, Швеции, Финляндии, Англии, Италии или Швейцарии позволяли косвенно понять психологию соответствующих народов и их культуру. Так, благодаря его лекциям, хотя они прямо и не касались нидерландской действительности, я впервые почувствовал себя погрузившимся в мир этой страны. Переживание, столь глубоко взволновавшее меня, я смог тогда отразить в статье, появившейся в журнале «Три» в 1922 году под заголовком «От Гаагского научного курса к Венскому конгрессу «Запад — Восток».
В Вене Рудольф Штайнер ощущал себя духовно целиком и полностью на родной земле. Здесь в студенческие годы и в первый период его литературной деятельности было посеяно многое из того, что позже дало жизнеспособные всходы в его научных трудах. И теперь, на торжественном конгрессе, все это самым значительным образом предстало перед всем миром. То, чем Рудольф Штайнер был обязан своей родине, он возвращал в виде богатого духовного дара. Уже в первой половине XX столетия на своих лекциях, целиком посвященных взаимоотношениям Запада и Востока, он говорил именно о тех проблемах, которые сейчас, во второй половине этого века, постоянно занимают наши мысли.
Тогда, в 1919 году, обсуждая вопросы создания школы, Рудольф Штайнер так высказался о цикле лекций в Христиании, посвященных народной душе: «Фактически эти лекции преследовали цель заложить основы мира и помочь избежать насильственных столкновений…». Оглядываясь назад, понимаешь, что совершенно аналогичное можно сказать и о венских лекциях конгресса «Запад- Восток».
Во время конгресса «Запад — Восток» мы могли ежедневно замечать, что при всей серьезности, с которой он обсуждал значительные вопросы, им нисколько не упускались из виду и мелочи повседневной
Между гаагским научным курсом и конгрессом «Запад — Восток» в Вене произошло событие, которое особенно глубоко врезалось мне в память: это был выпад против Рудольфа Штайнера в мюнхенском отеле «Четыре времени года». В тот период он, насколько мне известно, впервые выступал в различных крупных городах Германии с публичными лекциями, которые организовывались не антропософскими рабочими группами, а каким — то концертно — лекционным бюро. На эти лекции стекалось необычно много слушателей, и напрашивалось предположение, что Рудольф Штайнер не упустит возможность популяризировать антропософию. Но вместо того он выступил с лекцией о пути, ведущем к сверхчувственному познанию. Эта лекция, отличавшаяся математической точностью выражения мыслей, предъявила к слушателям высокие требования. Казалось, Рудольфу Штайнеру было важно, чтобы знания, изложенные в этой лекции, были восприняты как можно большим количеством людей, ибо он, отступив от своих традиций, повторял ее — лишь с незначительными изменениями — на протяжении всего своего турне.
Когда мы, то есть живущие в Штутгарте сотрудники, узнали, что Рудольф Штайнер будет выступать в Мюнхене, то некоторые из нас собрались туда поехать. Просочились слухи, что националистические круги определенного толка планируют совершить на него нападение. Нам хотелось быть там, чтобы в случае необходимости оградить или защитить его. Мы нашли Рудольфа Штайнера таким же спокойным и уравновешенным, как всегда. Однако те, кто был знаком с ним поближе, очевидно, смогли заметить в нем некоторую утомленность — многолюдные публичные лекции плотно следовали одна за другой. Во второй половине дня в отеле «Четыре времени года» мы устроили небольшое дружеское чаепитие. Рудольф Штайнер приветливо обратился к каждому из нас, указал на статью о гаагском научном курсе, опубликованную им в журнале «Гётеанум», и рассказал немного о предстоящем большом мероприятии в Вене. С какой заботой говорил он о различных путях, которыми можно добраться до этого прекрасного города! Нашим австрийским друзьям, присутствовавшим на том чаепитии, все это было хорошо известно. Но он, скорее всего, знал, что некоторым из нас никогда не доводилось бывать в Вене.
Перед лекцией приехавшие единомышленники в общих чертах распределили задачи и роли с теми, кто жил в Мюнхене. Большинство выбрали местом своего расположения зал. На меня и одного из наших штутгартских друзей выпала задача прикрывать Рудольфа Штайнера с тыла. Из вестибюля отеля ему на пути к трибуне предстояло пройти через дверь, ведущую к сцене. Нам было поручено охранять именно эту дверь.
И в тот вечер целые толпы слушателей устремились на лекцию. Вначале ничего особенного не происходило. Рудольф Штайнер вошел через ту самую дверь в лекционный зал и начал выступление в своей неспешной манере. Но в зале, несомненно, ощущалась необычно гнетущая, если не сказать удушливая, атмосфера. Сам Рудольф Штайнер, казалось, говорил с трудом, как бы пробираясь через что — то с большим напряжением. Вдруг погас свет. Подручные людей, замысливших нападение, добрались до выключателей. Продолжала гореть лишь одна маленькая лампа на кафедре лектора. Настрой темного зала был совершенно непонятен. Впоследствии мне казалось, что большинство людей было лишь напугано и пребывало в страхе. Но одновременно смутно ощущалась некая тревога, скрытая угроза. В этой ситуации Рудольф Штайнер проявил наивысшее присутствие духа: ясным голосом, четко выговаривая слова, он спокойно продолжал свое выступление, не сделав ни малейшей паузы. От такого совершенного владения собой люди, приготовившиеся в зале к нападению, явно растерялись и пребывали в нерешительности. Все замерли. Рудольф Штайнер продолжал читать лекцию поистине могущественным тоном и с полным присутствием духа. Он заговорил о духе, и в его голосе послышались отголоски удивительного колокольного звона, когда он, отчеканивая каждое слово, сказал: «И таким образом исследователь духовного мира хорошо знаком с духом. Но кто знаком с духом, того и дух берет под свою защиту».