Рука майора Громова
Шрифт:
— Моя фамилия — Вовушев, товарищ полковник.
— Ладно, пускай будет Вобушев…
— Вовушев, товарищ полковник, — вторично поправил Серж.
— Да, что ты привязываешься ко мне со своей арапской фамилией? — рассердился энкаведист. — Тебе не все равно, как я ее выговариваю? Отвечай-ка лучше на мои вопросы…
— Пожалуйста, — склонился оробевший Серж.
— Был, значит, в Париже?
— О, конечно!
— И в Булонском лесу?
— Как же!
— Большой лес?
— О, дремучий!
— Так-так. А на Елисейских полях бывал?
— Приходилось.
— Что
— Обыкновенные. Пшеницу там сеют. Овес, картошку. Бураки тоже.
Энкаведист расхохотался.
— Ну и трепач ты, браток. Вроде отставного корабельного кока. Бураки, говоришь, сеют? Вот трепло. Не был ты в Париже, Фофутев.
— А вы, товарищ полковник; откуда знаете? — робко спросил Серж, не посмев поправить энкаведиста в третий раз.
— Я, браток, во многих портовых городах побывал. И в Париже тоже, хотя он и сухопутный город. Так что ты дремучим Булонским лесом и бураками на Елисейских полях мне арапа не заправляй, — сказал Гундосов.
Серж Вовушев совсем увял, испуганно заморгав глазами. В их разговор вмешался Бадмаев:
— Товарищи! Это совсем неважно — был он в Париже или нет. Для нас сейчас важнее другое.
— Что? — спросил Гундосов.
— Для нас важно, сможет ли товарищ Вовушев помочь нам в разоблачении «руки майора Громова». Сможете, доктор?
Нерешительно и с опаской покосившись на Гундосова. «доктор» ответил, запинаясь:
— Видите-ли, товарищ начальник… То, что вы называете разоблачением интересующего вас астрального тела, конечно… вполне возможно.
— Каким образом? — быстро спросил Бадмаев.
— Путем установления контакта с астральным телом, его вызова из трансцендентного мира и последующих заклинаний. Но для этого мне потребуются соответствующие условия.
— Какие, товарищ спец? — задал вопрос молчавший до этого Кислицкий.
— В тюремной камере невозможно сосредоточить волю духа на достижении контакта с трансцендентным миром. Кроме того, дух должен быть укреплен усиленным питанием… тела.
— Короче говоря, «доктор магических наук» желает выскочить из тюрьмы и подкормиться, — с грубой иронией добавил Гундосов.
Пропустив мимо ушей это добавление, Бадмаев утвердительно закивал подбородком.
— Необходимые условия для работы мы вам обеспечим. Выпустим вас из тюрьмы, дадим номер в гостинице и прикрепим к столовке.
— И одним мошенником на воле станет больше. — сказал Гундосов, неодобрительно покачивая головой. — Что ты делаешь, майор НКВД? Разве не видишь, кто перед тобой? Ведь он жулик и балаганный фокусник. По его жестикуляции сразу видать.
— Позвольте, товарищ полковник, — попробовал вмешаться Серж, — В нашей профессии, конечно, иногда приходится прибегать к тому, что вы называете фокусами. Даже сама мадмуазель Ленорман, с которой я…
— Заткнись! Ленорман померла, когда тебя еще в проекте не было. — оборвал его Гундосов и обратился к Холмину:
— Неужели, браток, ты потерпишь конкуренцию этого сухопутного трепача?
— У нас разные методы работы и я надеюсь, что мы не будем друг другу мешать, — спокойно возразил Холмин.
«Доктор магических наук» бросил на него благодарный взгляд и поспешил согласиться:
— О, конечно. Мы будем работать параллельно.
Он нерешительно посмотрел на Бадмаева и спросил:
— Может быть, мне теперь удалиться, а нашу беседу мы… продолжим завтра?
— Идите, — мотнул подбородком тот. — Эту ночь переспите в комендатуре, а завтра мы вас устроим.
— Большое спасибо, — произнес Серж, — вскочив со стула, и, церемонно кланяясь, начал прощаться со своими слушателями.
Глава 6
Особое мнение
Проводив взглядом поспешно удалившегося «доктора магических паук», Гундосов сказал:
— В это грязное дело я вмешиваться не буду, хотя и мог бы, но, по-моему, такой арап и фокусник особой пользы нам не принесет. Не следовало бы его из тюрьмы пускать… Эх, товарищ Бадмаев! Гляжу я на тебя и вижу, что совсем ты в панику ударился и за соломинку хватаешься, точно утопающий. Совсем тебя доконала «рука майора Громова». Ты аж посинел весь, как после морского купанья зимой. В ребячество впадаешь.
Ожесточенно замотав подбородком, начальник отдела, огрызнулся:
— Ни в какое ребячество я не впадаю. Просто использую новые методы борьбы против этой растреклятой «руки». Вам, товарищ особоуполномоченный, ничего, а я уж сколько дней под пулей хожу.
— Тоже нашел метод. Фокусника! И ты, товарищ Кислицкий, — повернулся Гундосов к секретарю партийного бюро, — панические настроения в отделе поддерживаешь. Это вместо того, чтобы с ними бороться. А еще руководитель партийной организации, поставленный на пост воспитателя коммунистов в органах НКВД. И на таком ответственном посту поддался суевериям, как отсталый некультурный юнга.
— Какие же суеверия, товарищ полковник? — покраснев, возразил Кислицкий. — Многие в отделе привидение видели. И вы тоже.
— Чему учит наша большевистская партия? Чему учил товарищ Карл Маркс? Никаких призраков нет и быть не может. Все это религиозные предрассудки.
— Насчет Карла Маркса вы, товарищ полковник, ошибаетесь. Он существования призраков не отрицал.
— Откуда ты это взял, товарищ Кислицкий?
— Из «Коммунистического манифеста». В нем Маркс пишет: «Бродит призрак по Европе»…
— Так то он писал про призрак коммунизма.
— А почему он его назвал так, а не иначе? Значит, допускал существование призраков вообще. И под привидения вполне можно подвести диалектическую базу.
— Ну-ка, подведи.
— Если, как нам известно из диалектики, ничто в природе не исчезает и вновь не появляется, то, значит, астральные тела тоже не исчезают. А так как один вид материи переходит в другой, то и они, эти самые тела, могут подчиниться законам диалектического материализма.