Русь. Строительство империи 3

Гросов Виктор

Осада — это медленная смерть. Это удушение экономики. Торговля замерла, ремесла в упадке, крестьяне не могут обрабатывать поля. Золото Березовки. Оно по-прежнему потечет в мои закрома по реке, но какой в нем толк, если я не могу его использовать? Если я не могу закупить железо, оружие, продовольствие?

А что, если печенеги, поняв, что Переяславец им не взять с наскока, снимутся с места и пойдут грабить окрестные села? Березовку? Совиное? Они ведь как саранча — опустошают все на своем пути. И остановить их будет некому. Дружина заперта в городе,

ополчение разрозненно и слабо.

Нет, так дело не пойдет.

Я прошелся по крепостной стене, вглядываясь в раскинувшийся перед городом печенежский стан. Костры, шатры, ржание лошадей, крики. Целый город вырос за пару часов. Город врагов.

Переяславец — город, стоящий на реке. Широкая, полноводная река, делящая город на две части — восточную и западную. И соединяет эти части огромный мост, который, я уверен, был построен не без помощи системы «Вежа». Еще во времена Святослава. Мост этот — настоящее чудо. Широкий, каменный, способный выдержать не только пешую, но и конную рать. Местная достопримечательность. И, как мне сейчас кажется, ключ к решению проблемы.

Печенеги расположились на восточном берегу. С запада, насколько мне известно, все чисто. Я послал несколько разъездов, чтобы проверить. Они вернулись, доложив, что врага не обнаружили. Это хорошо. Это дает нам пространство для маневра? Возможно.

Но что делать с печенегами? Как их одолеть? В открытом бою? Нереально. Их слишком много. Даже если моя дружина и ополчение объединятся, нас сомнут. Осада? Я уже говорил, что это — медленная смерть.

Остается хитрость? Диверсия? Тайная вылазка? Но куда? Как? И с кем?

Ситуация была патовой. С одной стороны — крепкие стены Переяславца, верная дружина, готовая сражаться до последнего, и надежда на то, что Веслава и Алеша живы. С другой — превосходящие силы печенегов, жаждущих крови и добычи, угроза голода и разорения.

Я снова и снова прокручивал в голове события последних дней. Мой план казался таким безупречным. Переманить печенегов на свою сторону, использовать их против Игоря, отомстить за смерть Святослава. Золото, земли, власть — я предлагал им все, что они могли пожелать. И Веслава сможет убедить ханов. Она знала их слабости, я все ей рассказал. И Алеша к ней в усиление был. Уж если у Веславы не получилось бы, то Алеша все исправить смог бы.

Что же пошло не так? Где я просчитался? Кто предал?

Неужели Веслава? Нет, не может быть. Она ненавидит Игоря. Она жаждала мести за своего отца, за разграбленный караван Святослава. Я не хотел верить в ее предательство.

Алеша? Тоже вряд ли. Он — верный дружинник, храбрый воин. Он бы не стал. Или смог бы? Да нет, у него вообще нет мотивов.

Но кто тогда? Кто-то из печенежских ханов? Они могли принять мои дары, а потом продать меня Игорю. Как вариант.

Кто еще? Венгры? Вполне возможно. Гордей говорил, что венгры плели интриги еще до гибели Святослава. Может быть, они и печенегов наняли, чтобы убить князя? А теперь решили добить меня? Но тогда они пришли бы с запада, чтобы зажать

в тиски. Или я переоцениваю врагов?

Слишком много вопросов.

Я вздохнул и оперся руками о крепостную стену.

Есть только один выход. Ночная вылазка.

Я усмехнулся. Третий ранг боевых навыков. Вежа дала мне не только знания и умения, но и силу. Ловкость. Я могу двигаться бесшумно. Я могу пробраться в печенежский стан. Незаметно.

Моя цель — пробраться туда.

Третий ранг боевых навыков. «Вежа» щедро одарила меня. Я чувствовал в себе силу, ловкость, реакцию, превосходящие возможности обычного человека. Я мог двигаться бесшумно, предугадывать действия противника.

Первая задача — разведка. Мне нужно узнать, где держат Веславу и Алешу. Если они живы, конечно. Надежда теплилась в груди, но я старался гнать ее прочь. Слишком больно будет разочаровываться.

Вторая задача — по возможности, освободить их. Это будет сложно.

И третья задача — самая дерзкая и, пожалуй, самая безумная. Диверсия. Если удастся. Если получится. Я мог бы, например, поджечь шатры, посеять панику, заставить печенегов думать, что на них напали. Или травануть припасы.

Я прикинул маршрут. Покинуть город незаметно будет непросто. Сначала мост.

Дальше — река. Пройти по берегу, вдоль частокола. Или лодку взять?

В печенежском стане будет сложнее всего. Сотни, тысячи воинов. Костры, дозорные, но я должен справиться.

Я вызвал к себе Добрыню и Ратибора.

— Добрыня, — сказал я, когда воевода вошел в мои покои, — ты остаешься за старшего. На тебе — оборона города. Все, что тебе нужно — у тебя есть. Держись.

Добрыня кивнул. Он был немногословен и что радовало, не перечил.

— Слушаюсь, княже, — ответил он. — Не подведу.

Затем вошел Ратибор. Он, как всегда, был не здесь. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль.

— Ратибор, — обратился я к нему, — ты идешь со мной.

Ратибор медленно перевел взгляд на меня.

— Я знаю, княже.

Кто бы сомневался.

— Добрыня, — снова обратился я к тысяцкому, — подготовь все необходимое. Снаряжение, оружие.

— Сделаю, княже, — ответил Добрыня.

— И еще, — добавил я, — если мы не вернемся, ты знаешь, что делать.

Добрыня снова кивнул. Он все понимал.

— Мы вернемся, княже, — сказал вдруг Ратибор. — Духи говорят, что мы вернемся.

Я усмехнулся. Хотелось бы верить его «духам».

— Идите, — сказал я.

Время тянулось мучительно медленно. Я нервно расхаживал по своим покоям, то и дело подходя к окну и вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Переяславец готовился к ночи. Город, затаившийся в ожидании, словно зверь, приготовившийся к прыжку.

Добрыня, верный своему слову, действовал четко и слаженно. Он собрал небольшой отряд дружинников, которым я мог доверять безоговорочно. Объяснил им задачу — обеспечить отвлекающий маневр у восточных ворот, создать видимость подготовки к вылазке, чтобы отвлечь внимание печенежских дозорных.