Русь. Строительство империи 6
Шрифт:
Военный совет закончился. Все разошлись выполнять поручения. Лагерь снова забурлил. С одной стороны застучали топоры — люди Степана начали собирать первые катапульты. С другой — продолжалась муштра пехоты и тренировка стрелков. Потянулись обозы с припасами, которые начали прибывать из Ростова по налаженной мной системе «Артерий Войны».
Глава 3
Прибытие
Я обошел лагерь еще раз перед наступлением сумерек. Учения шли полным ходом. Степа уже командовал сборкой первой машины, громко объясняя что-то своим помощникам. Арбалетчики тренировались в быстрой перезарядке. Пехота отрабатывала построения. Запах гари от Киева витал в воздухе, к нему примешивался здоровый запах свежеструганного дерева.
Оставалось только дождаться Веславу. От ее доклада зависело, как именно мы будем брать Искоростень. Штурмом с ходу? Или планомерной осадой с использованием катапульт? В любом случае, мы были готовы.
Очередной день ожидания на холмах над пепелищем Киева тянулся особенно мучительно. Дождь прекратился, но небо оставалось затянутым серой хмарью, и стылый ветер гонял по лагерю клочья тумана и запах гари. Армия занималась своим делом: пехота продолжала муштру, отрабатывая перестроения и приемы штурма на развалинах, стрелки упражнялись с луками и новыми самострелами, а плотники и отобранные Степаном силачи с пыхтением и криками собирали уже третью катапульту. Скрип дерева, стук топоров, команды десятников — лагерь жил напряженной жизнью подготовки, но подспудное беспокойство ощущалось во всем. Все ждали Веславу.
Я сам места себе не находил. То проверял посты, то наблюдал за сборкой осадных машин, то снова возвращался к своему шатру, пытаясь на карте прикинуть маршрут через древлянские леса к Искоростеню. Все зависело от того, что принесет разведка. Одно дело — идти на врага, зная его силы и слабые места. Совсем другое — ломиться вслепую, рискуя нарваться на засаду или упереться в неприступные стены.
Мои воеводы, Ратибор и Такшонь, тоже были напряжены. Мы почти не говорили о предстоящем походе, ограничиваясь обсуждением текущих дел — тренировки войска, организации охраны лагеря, распределения прибывающих припасов. Все понимали: главный разговор впереди, после возвращения Веславы.
Наконец, под вечер, когда солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая тучи в грязновато-лиловые тона, дозорные на западном направлении подали сигнал — возвращаются свои. Я тут же направился к краю лагеря.
Из леса показалось несколько фигур. Шли они медленно, устало, но двигались целенаправленно к нашему лагерю. Впереди — стройная, гибкая фигура в кожаной броне. Веслава. И, судя по тому, что с ней было пятеро ее лазутчиков — все, кого она брала с собой — операция прошла без потерь. Это уже было хорошей новостью.
Они подошли ближе. Вид у них был измотанный. Одежда
— Княже. Мы вернулись.
— С возвращением, Веслава, — внутри все напряглось в ожидании. — Как все прошло? Что удалось узнать?
— Добрались до Искоростеня. Осмотрели подступы, стены, насколько это было возможно. Поговорили с… некоторыми людьми на окраинах, кто не слишком рад власти местного князя. Информации много. И она неутешительная.
— Говори, — приказал я, жестом приглашая ее и подошедших Ратибора с Такшонем отойти к моему шатру, где нас уже ждали Степан и Искра. Лазутчикам Веславы я велел отдохнуть и подкрепиться.
Когда мы собрались у карты, расстеленной на импровизированном столе, Веслава начала свой доклад. Говорила она тихо, четко, без лишних эмоций, приводя только факты.
— Искоростень стоит в очень выгодном месте, княже. На высоком берегу реки Уж. С трех сторон город прикрыт рекой и топкими болотами. Подойти можно только с одной стороны — с юго-востока, откуда мы и пойдем. Но этот подход древляне укрепили основательно.
Она провела пальцем по карте.
— Во-первых, естественные преграды. Лес густой, дороги плохие. Они наверняка уже устроили там завалы и волчьи ямы. Мы видели следы свежих работ. Во-вторых, перед самим городом — глубокий ров. Широкий, заполненный водой из реки. Через него перекинут единственный подъемный мост к главным воротам.
— А стены? — спросил я.
— Стены мощные, — Веслава вздохнула. — Деревянные, из толстых дубовых бревен, в два ряда. Высокие, метров семь-восемь, не меньше. Сверху — боевой ход, укрытый. И башни. Много башен, княже. По всей территории, через каждые пятьдесят-шестьдесят шагов. Тоже рубленые, в несколько ярусов, с бойницами для лучников. Мы насчитали больше двадцати башен только на той стороне, которую могли видеть. Укреплено гораздо лучше, чем был Ростов. Видно, что готовились к осаде всерьез и давно. И я такого никогда не видела.
Это очень плохо. Такие оборонительные сооружения не типичны для этого времени. Или я чего-то не знаю?
— А за рвом? Есть еще укрепления? — уточнил Ратибор.
— Есть. Перед рвом, по всему фронту, идет палисад. Частокол из заостренных бревен, врытых в землю под наклоном. Преодолеть его под залпом стрел со стен будет очень непросто. Получается тройная линия обороны: палисад, ров со водой и сами стены с башнями.
В шатре повисла тишина. Картина вырисовывалась безрадостная. Искоростень был настоящей крепостью, построенной с умом и знанием дела.
— Что по гарнизону? — спросил Такшонь.
— Людей в городе много, — ответила Веслава. — Точно сосчитать невозможно, но, по нашим оценкам и по словам тех, с кем удалось поговорить, — не меньше пяти тысяч воинов. Плюс ополчение из окрестных сел, которое согнали в город. Все вооружены — копья, топоры, луки. Много опытных охотников, метких стрелков. Дух у них высокий. Они считают себя победителями после Киева, уверены в своих силах и неприступности города. Готовы биться до последнего. Запасов продовольствия и воды в городе, судя по всему, достаточно для долгой осады.