Русский агент Аненербе
Шрифт:
Он в ужасе попятился назад. За спиной раздался звук открываемой двери. Лебедев повернулся. В проёме двери стояла полноватая женщина весьма приятной наружности в белом переднике. Она испуганно посмотрела на него и, по-матерински всплеснув руками, воскликнула на немецком языке:
— Ах, мой дорогой герр Тулле, доктор строго-настрого запретил вам вставать!
— Где я?! Что со мной?! — закричал Константин Лебедев на немецком языке и потерял сознание.
Глава 2
К
«Значит, меня воспринимают за какого-то немца времен нацистской Германии по фамилии Тулле», — размышлял он, лежа в кровати. — «Тетка, что снова уложила меня сюда, скорее всего, прислуга или экономка, или что-то вроде того, хотя, может быть, какая-то родственница».
Он, стараясь не шуметь, встал и проковылял к письменному столу. Сел в кресло и перевел дух, борясь с одышкой — легкие болели, глубокий вдох вызывал спазм и жжение. Ожоги на теле и руках тоже давали о себе знать: любое неосторожное движение приносило страдания.
На столе лежал ворох бумаг и книг. Лебедев внимательно, не беря их в руки, осмотрел их. Все они относились к истории, антропологии, эзотерике, часть — к мистике, связанной с древним германским эпосом. Несколько личных писем лежали в небольшой стопке. И в кожаном переплете — небольшая книжица с позолоченным оттиском на обложке: Tagebuch. Он аккуратно, за уголок, приподнял обложку дневника и посмотрел на первую страницу. На титульном листе было написано: Франц Тулле, Берлинский университет. Листы были исписаны мелким аккуратным почерком. Его он решил оставить на потом, чтобы познакомиться более детально, и перешел к другим объектам на столе.
Перебинтованными руками было сложно открыть выдвижной ящик, но он справился с одним из них. Там, рядом с бумагами и письмами, лежал пистолет «Люгер-Парабеллум» в роскошной подарочной коробке из красного дерева и небольшая связка из двух ключей с гербом. Но больше всего его заинтересовала круглая коробочка, украшенная рунами СС: свастика, Зиг — атрибут бога войны Тора, Хайльсцайхен — знак спасения, и Хагалл, символизирующая несгибаемость веры. Константин не удержался и, преодолев неудобства, созданные перебинтованными руками, открыл ее. Там лежало знаменитое кольцо «Мертвая голова» — Totenkopfring, персональный наградной знак Генриха Гиммлера, который он выдавал отличившимся эсэсовцам за особые заслуги. Лебедев взял карандаш, подцепил кольцо и вытащил его из коробки. Положив на стол, он прищурился и прочитал надпись на внутренней стороне: аббревиатура S. Lb., затем Францу Тулле и в самом конце — личное факсимиле Гиммлера и дата: 1939 год. Под самой коробочкой Константин обнаружил наградное письмо с подписью рейхсфюрера:
«Я награждаю вас кольцом СС „Мёртвая голова“. Это кольцо символизирует
«Ни хрена себе!» — Лебедев убрал все обратно в стол.
Больше выдвижные ящики он не открывал, оставив их, как и дневник, на потом.
Еще больше информации и загадок принесли ему фотографии в рамках. Константин осторожно, перебинтованными руками, взял фото Гиммлера.
«Моему уважаемому соратнику Францу Тулле в знак признательности за его преданную службу и преданность делу национал-социализма. С уважением, рейхсфюрер Генрих Гиммлер. 1939 год».
Судя по надписи, Франц Тулле был близко знаком с этим нацистским чудовищем и даже заслужил его уважение и признание.
«Да кто же ты такой, твою мать, Франц Тулле?! Откуда ты взялся? Интересно, если я — это он, то за что так благодарен мне этот упырь?» — Константин поставил фотографию обратно.
На столе стояло еще одно фото в рамке. Там был человек, очень похожий на Константина Лебедева, но, конечно же, это был Франц Тулле — с небольшой бородкой, в теплом свитере с толстым воротником, напоминающем одежду австрийских горных стрелков, и в альпинистском снаряжении. Он стоял на фоне скалистых гор в компании другого человека. Его спутник, в темных солнцезащитных очках, тоже с небольшой бородой и в таком же свитере, стоял рядом; у их ног лежали рюкзаки. Они опирались на ледорубы и счастливо улыбались. На обратной стороне фотографии была надпись:
'На память о нашем незабываемом путешествии в Гималаи. Этот момент запечатлён в моем сердце вечно, как символ нашего братства, многолетней дружбы и стремления к познанию неизведанного.
С уважением и теплом, Эрнест Шефер. Май 1938 года'.
Рядом с фото лежала книга Шефера «Горы, Будды и медведи» тоже с дарственной надписью автора.
«Охренеть, я, оказывается, еще и альпинист, принимал участие в знаменитой экспедиции нацистов в Тибет!» — он тут же поймал себя на мысли, что стал размышлять о себе, четко ассоциируя свою личность с образом Франца Тулле.
Лебедев встал и, превозмогая боль, подошел к зеркалу. В отражении на него смотрел, на первый взгляд, незнакомый человек. Но если приглядеться, а еще расчесать светлые волосы и немного потянуть кожу на скулах назад, чуть шире открыть глаза с голубой радужкой, то Константин Лебедев из двадцать первого века обретал много схожих черт с Францем Тулле из сороковых годов двадцатого века — они становились в чем-то неуловимо похожи, словно братья-близнецы.
«Кто ты, Франц Тулле?» — подумал он, разглядывая себя.
Лебедев вернулся за стол, обхватил голову руками и долго сидел, потом констатировал про себя:
«Как бы фантастично это ни звучало, я воплотился в тело нацистского ученого из Берлинского университета, который входил в узкий круг 'Немецкого общества по изучению древней германской истории и наследия предков»«. — Константин мысленно перешел на немецкий язык и произнес: — 'Deutsche Gesellschaft zur Erforschung der altdeutschen Geschichte und des Ahnenerbes».
Он еще раз задумчиво окинул взглядом комнату.