Русский агент Аненербе
Шрифт:
Эрнст Шефер засмеялся и, сделав еще один глоток, убрал фляжку.
— Лучше бы ты тогда поехал со мной в горы, чем на встречу с этим ненормальным Скрипачом из СС.
Константин покопался в памяти: кого в СС между собой называли Скрипачом?
«Гиммлера пренебрежительно называли Куриным герцогом, памятуя его неудачный эксперимент с постройкой большой куриной фермы, который он предпринял в молодости. Еще, второго по могуществу в Рейхе человека, за глаза называли Хайни или Рейхсхайни, что даже обиднее так как аналогично русскому Иванушка или Ваня дурачок, или французскому Жак простак. Но чаще его уважительно называли Черный Герцог или просто Генри, Генрих. Нет… Речь не про него», — размышлял
— А зачем я понадобился Зиверсу? — спросил он Шефера.
Эрнст Шефер удивленно уставился на Лебедева.
— Эрнст, я ничего не помню, — сказал Константин. — Вернее, я помню очень немногое из своей жизни. Я не узнал свою кормилицу и вспомнил, кто я, лишь с ее помощью. Воспоминания приходят кусками и урывками.
Шефер продолжал некоторое время в недоумении смотреть на друга, а потом сказал:
— Меня ты вспомнил, это уже хорошо. Своего друга. Надеюсь, ты помнишь наше фантастическое путешествие в Тибет?
Константин молча покачал головой.
«Как я вообще мог принимать в нем участие? Состав экспедиции был из пяти человек, и меня там не было!» — Лебедев снова, уже в который раз, попытался припомнить имя Франца Тулле.
— Надеюсь, со временем к тебе вернутся все воспоминания, — сказал Эрнст Шефер, откинувшись в кресле.
— Что хотел от меня Зиверс? — повторил вопрос Константин.
— Понятия не имею. Ты же знаешь мое отношение к нему… Ах да! Ну, если ты не помнишь, то теперь знай: я не особо люблю этого сумасшедшего жреца от науки. Мне всегда было непонятно, что ты общего нашел с ним?
— Жрец от науки, — усмехнулся Константин. — Какое меткое сравнение.
— Они с Генрихом вечно ищут специфические, я бы сказал, фантастические теории в антропологии и истории. Вспомни, как он нас отчитывал перед экспедицией. Я думал, что меня пошлют послушником в языческий монастырь.
— Что ты имеешь в виду?
— Мда-а, хорошо тебя приложило, братец… — Эрнст Шефер сочувственно покачал головой. — Нас в 1937 году перед экспедицией собрали в кабинете рейхсфюрера, что-то вроде торжественного фуршета и напутственного слова. Он очень хотел знать, можно ли встретить на Тибете человека со светлыми волосами и синими глазами. Но я был там до этого с Доланом, поэтому сразу отверг такую возможность. Он же поинтересовался, как я, собственно, представляю себе возникновение человека. Я воспроизвел официальную точку зрения антропологов. Говорил ему о питекантропе, хайдельбергском человеке, неандертальцах, сенсационных находках, сделанных иезуитом Тейяром де Шарденом близ Пекина. Гиммлер спокойно меня выслушал. Затем он покачал головой…
Эрнст Шефер выпрямился и состроил гримасу, которая олицетворяла собой снисходительное выражение и бесцветность натуры рейхсфюрера:
— Академическое образование, школьная премудрость, надменность университетских профессоров, которые сидят, как понтифики, за кафедрой. Однако они понятия не имеют о силах, которые движут нашим миром. Может, то, что вы рассказали, и касается низших рас, но нордический человек пришел с неба при последнем, третичном падении Луны, — процитировал он Гиммлера. — Представь себе, Франц! Вам еще многому надо научиться, — сказал он мне. И продолжал поучительно говорить о руническом письме, индоарийской лингвистике. И самым настоятельным образом он рекомендовал мне ознакомиться с бредовой теорией Гербигера, апеллируя к тому, что фюрер давно занимается изучением теории о мировом льде. А затем добавил, что и сейчас имеются многочисленные остатки людей, живших до падения третичной Луны — непосредственных наследников
Шефер возмущенно фыркнул:
— «Как я полагаю, они находятся в Перу, на острове Пасхи и, может быть, в Тибете…» — закончил он цитировать Гиммлера. — Вспомни, он говорил тихо, словно священник на проповеди. Все молчали… и мы с тобой молча слушали эту ахинею. Откуда он вообще, черт возьми, это взял?
— Эрнст, как я попал в экспедицию?
Лебедев задал очень важный вопрос. Он совершенно четко помнил, что экспедиция нацистов в 1938 году в Тибет состояла из пяти человек: Эрнст Шефер, Карл Винерт, Эрнст Краузе, Бруно Бегер и Эдмунд Геер. И никакого Франца Тулле там не было!
«Я не могу понять… Кто я? Да, есть мнение, что потом к официальным членам экспедиции присоединилась тайная группа, но об этом нигде нет ни слова! Ничто не подтверждает! Ни один источник», — Константин мысленно додумал остатки своего вопроса.
Шефер удивленно посмотрел на Лебедева, но потом понимающе кивнул:
— Я давно тебя звал в Тибет. Наконец, Генриху тебя рекомендовал Зиверс, а Бруно Бегер и я поддержали твою кандидатуру. Твою персону включили в состав экспедиции, но ты следовал отдельно, как профессиональный альпинист, под чужим именем.
Константин закрыл на несколько секунд глаза:
«Объяснение этому может быть только одно — я каким-то образом, попав в прошлое, изменил весь ход исторических событий. Создав цепь событий в прошлом… Чертов эффект бабочки. Я повлиял как на прошлое, так же могу повлиять и на будущее. Хм, любопытно будет теперь перечитать книгу Эрнста Шефера „На крышу мира“. А еще более любопытно будет посмотреть нацистский фильм „Таинственный Тибет“, где я увижу себя в образе не менее таинственного Франца Тулле».
— Франц, ты как себя чувствуешь?
— Более чем хорошо, — ответил Лебедев. — Чем я занимался в экспедиции?
Эрнст Шефер развел руками:
— Тем же, чем и занимался всегда: антропологией, культурой, своей проклятой мистикой…
— Конкретнее, Эрнст.
Тот бросил удивленный взгляд на друга.
— Ты как-то странно потерял память, тебя словно подменили, — заметил он, но продолжил: — Генрих заинтересован в поиске доказательств своей расовой теории. Ты и Бегер занимались сбором антропометрических данных среди местных жителей, чтобы попытаться подтвердить представления о происхождении арийской расы. Но этим больше занимался Бруно, ты же больше фокусировался на исследовании тибетской культуры, традиций и религиозных практик. Насколько я помню, Зиверс, Хефлер и Вирт по отдельности, через Генриха, поручили тебе программу по изучению существования древней цивилизации, которую они связывали с «арийскими» корнями. Ты собирал научные данные об экологии, антропологии и географии региона и… — он наклонился к Лебедеву, — тебе было дано особое указание, помимо научных изысканий, осуществлять разведывательную миссию. Исследовать местность, провести анализ политической ситуации и отношения стратегических интересов Германии. На основе нашей с тобой записки был разработан план нанесения серьезного ущерба интересам Британии в Индии и Китае. Причем России отводилась транзитная роль, но судьба, как видишь, распорядилась иначе. Мы теперь со Сталиным ведем войну.
— Эрнст, я знаком с Канарисом?
— Именно ты и составлял для Абвера окончательный секретный доклад, помимо твоей работы на Генриха, Зиверса и всех остальных… И насколько я знаю, Хитрый Лис остался очень доволен им.
«Ну что ж, если я работал на Канариса, то вполне возможно, официально не значился в списках экспедиции. Это, конечно, очень шаткий довод, но хоть как-то объясняет существование Франца Тулле», — Константин снова попытался найти оправдание существования своей загадочной фигуры.