Русский американец
Шрифт:
– - Стало быть, у тебя есть желание переселиться к праотцам?
– - насмешливо произнес Тольский.
– - Ведь я убью тебя, как куренка.
– - Это еще неизвестно! Ведь я не из трусливых.
– - Не боишься дуэли со мною? Это для меня ново и оригинально. Разве ты забыл первый день нашего знакомства в клубе?.. Ты рискуешь жизнью. На дуэли я не привык щадить, предупреждаю.
– - Пожалуйста, без предупреждений.
– - Даю тебе день на размышление. Откажешься ты от Насти -- сбережешь свою жизнь и не потеряешь расположения своего отца, а этим расположением тебе надо
– - Послушайте, господин Тольский, ваш тон начинает надоедать мне; раз навсегда говорю, что не боюсь вас и от дуэли никогда не откажусь, -- резко произнес Намекин.
– - Браво, браво! Да вы -- герой. Предоставляю вам выбрать место и оружие, даже и время!
– - Я выбираю пистолеты, время -- завтра в восемь часов утра, место -- Сокольничья роща, у заставы, -- проговорил Алеша Намекин и, показывая Тольскому на дверь, добавил: -- Наш разговор окончен. Прошу оставить меня.
Оставшись один, Алексей Михайлович задумался. Он ясно сознавал, что идет на большой риск, принимая вызов на дуэль с Тольским, и даже был уверен в печальном для себя исходе: ведь Тольский гремел на всю Москву как отъявленный дуэлянт. Однако он и не подумал о том, чтобы отказаться от этого грозного поединка, и стал готовиться.
Секундантом он выбрал себе молодого офицера Бориса Дмитриевича Зенина, которого считал своим искренним другом. Вечером, накануне дуэли, он отправился в домик Лугового. Самого майора не было дома, но тем свободнее и приветливее встретила его красавица Настя.
Намекин, чтобы не испугать невесту, скрыл от нее предстоящую дуэль, казался ей веселым и беспечным, и влюбленные много говорили о предстоявшей жизни.
Особенно же весела и говорлива была Настя.
– - Ах, Алеша! Если бы мне увидать твоего отца, познакомиться с ним, -- воскликнула она, -- я постаралась бы понравиться ему! Как ни спесив и горд он, я знаю, он полюбил бы меня и дал бы тебе разрешение жениться на мне. Познакомь меня, голубчик, с ним! Ты увидишь, я сумею выпросить его согласие. Ведь я, Алеша, хитрая, ты еще не знаешь меня!.. Я просто удивляюсь на твоего отца. Зачем он идет против нашего счастья? Что ему надо? Ведь мы так любим друг друга! В том, что я бедна и рода не знатного, кажется, никакого порока нет -- Бог не уравнял всех; кого Он наделил богатством, знатностью...
– - А кого красотою и добрым, любящим сердцем, ты это хочешь сказать, Настя?
– - с улыбкой промолвил Намекин.
– - А разве я очень красива?
– - Более чем красива! В тебе красота, моя милая, дивная, чарующая. Для меня никого нет красивее тебя на свете.
Долго говорили влюбленные; наконец Намекин стал собираться домой. Ему еще предстояло приготовиться к завтрашнему утру, написать несколько писем, в том числе и отцу, и сделать некоторые распоряжения. Он стал прощаться со своей невестой:
– - Ну, прощай, Настя, прощай, моя голубка!
– - Как "прощай"? Ведь мы с тобой расстаемся только до завтра, а ты прощаешься со мной, как будто надолго, -- с беспокойством промолвила молодая девушка.
– - Кто знает,
– - Алеша, ты пугаешь меня...
– - Ну представь себе, я могу захворать, умереть, мало ли что может случиться!
– - Алеша, ты скрываешь от меня что-то? Тебе предстоит какая-нибудь опасность?.. Я догадываюсь...
– - Ровно никакой, моя милая. Мне отчего-то скучно, вот я и кислый.
– - Что ни говори, милый, ты со мной не откровенен.
– - Настя, ну как же мне тебя уверить?
– - Ну, ну, хорошо, я верю тебе, верю. Итак, милый, до завтра. Завтра ты приедешь? Да?
– - Да, да! Прощай, Настя! Впрочем, я совсем забыл тебя спросить о Тольском... Ведь ты знаешь его, Настя?
– - Это того сумасшедшего, который чуть не силою врывается к нам? Я сказала людям, чтобы больше не принимали его.
– - Хорошо сделала, моя милая: он -- дурной человек.
– - Алеша, а ведь прежде ты был другого мнения о нем!
– - Я познакомился с ним только за несколько дней перед тем. В такое короткое время трудно узнать человека, сама знаешь. Так ты не любишь его?
– - Это Тольского-то любить?
– - Молодая девушка весело засмеялась.
– - Уж не ревнуешь ли ты к нему, мой милый?
– - Полно, Настя, что ты! А он говорил мне, что ты нравишься ему. Советую тебе остерегаться Тольского.
– - Я уже сказала тебе, что он больше не будет бывать у нас в доме. В первый раз он, правда, заинтересовал меня своей смелостью, а вчера -- представь себе!
– - объяснился мне в любви, настойчиво требовал, чтобы и я его полюбила. Какой нахал!.. Я много смеялась над этим объяснением.
– - Стало быть, Тольский -- мой соперник?
– - Да, но не опасный.
Влюбленные расстались.
Приехав домой, Намекин принялся писать письма к отцу и к Насте, а также к двум-трем близким родственникам. Эти письма должны были быть переданы в случае его смерти на дуэли.
XI
Было зимнее морозное утро. Еще не совсем рассвело; шел маленький снежок, обещавший перемену погоды. По дороге к Сокольникам ехали щегольские барские сани; в них под медвежьей полостью сидели Алеша Намекин и его приятель, офицер Боря Зенин.
Вековая Сокольничья роща в то время начиналась на некотором расстоянии от Красных ворот и распространялась на десятки верст. В ту пору о дачах в Сокольниках не было и помина и лес служил не местом прогулки для москвичей, а чаще пристанищем для обездоленных судьбою людей и грабителей.
Проехав Красный пруд, сани остановились. Намекин и Зенин вышли; у последнего в руках была шкатулка с пистолетами. Они пошли по мерзлому снегу на небольшую поляну, выбранную местом дуэли и окруженную со всех сторон гигантами соснами, которые закрывали ее со стороны проезжей дороги.
– - Мы первыми приехали, -- проговорил Намекин, посмотрев на свои дорогие часы.
Он был совершенно спокоен; зато его секундант очень волновался, горячился и ругал Тольского.
– - Оставь горячиться, Боря! Ты, как секундант, должен быть хладнокровен и спокоен, -- с улыбкою проговорил Намекин.