Русский язык в зеркале языковой игры
Шрифт:
Интересные наблюдения над особенностями мужской и женской речи содержатся в статье [Земская — Китайгородская — Розанова 1993]. Наше описание крайне фрагментарно: в соответствии с принятым в данной работе подходом, мы остановимся лишь на тех особенностях, которые часто подвергаются обыгрыванию.
1. Женщинам приписывают, прежде всего, многословность. В статье «Лингвисты тоже шутят» [В. Г. 1994] приводится след, заметка из газетной рубрики происшествий:
Штутгарт. Житель этого города Н. подал в суд иск, требуя развода на том основании, что жена не дает ему возможности
Русских женщин также никто не упрекает в излишней молчаливости. Рассказывают, что киноактер Борис Андреев попросил знакомого букиниста: «Дай мне такой детектив, чтобы жена три дня молчала» («Неделя», № 14, 1998). Ср. также след, шутку:
(1) — Папа, какая разница между винтовкой и автоматом?
— Очень большая! Вспомни, как говорю я и как твоя мама.
2. Нередко обыгрывают также большую эмоциональность женской ре-чии склонность к преувеличениям:
(2) [Разговор мужа с женой]: <<Ты не права!»—« По-твоему, я говорю неправду! Значит, я вру! Брешу, так сказать?Я что, собака? Мама! Он меня сукой обозвал!»
JI. П. Крысин отмечает в русской речи конца XX столетия уменьшение влияния половых различий между говорящими на использование грубых слов и выражений: «эти слова, включая матерные (...), употребляются и мужчинами, и женщинами» [Крысин 19966: 385]. Однако и сейчас (и, тем более, в предшествующие периоды) различия между мужчинами и женщинами в этом отношении все-таки сохраняются: женщины гораздо реже, чем мужчины, употребляют грубые слова и выражения.
Женской речи не свойственна также так наз. «инвертированная оценка» типа пушкинского восклицания после завершения работы над «Борисом Годуновым»: Ай-да Пушкин, ай-да сукин сын(А Пушкин — П. А Вяземскому, окт. 1825) (об этом виде оценок см. в след, разделе главы). В исследовании [Земская — Китайгородская-Розанова 1993:132], справедливо отмечается, что использование для выражения положительной оценки (похвалы, восхищения) отрицательно-оценочной, бранной лексики более свойственно мужской речи.
3. Женщины чаще прибегают к эвфемистическим высказываниям. В языковой игре нередко обыгрывается неоправданное и неумеренное использование эвфемизмов в женской речи. Примеры эвфемизмов будут приведены в гл. 9. Ограничимся здесь двумя:
(3) ...дамы города N отличались, подобно многим дамам петербургским, необыкновенною осторожностию и приличием в словах и выражениях. Никогда не говорили они: «я высморкалась, я вспотела, я плюнула», а говорили: «я облегчила себе нос, я обошлась посредством платка». Ни в каком случае нельзя было сказать: «этот стакан или эта тарелка воняет»; и даже нельзя было сказать ничего такого, что бы подало намек на это, а говорили вместо того: «этот стакан нехорошо ведет себя», или что-нибудь вроде этого(Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, VIII).
(4) Некая
4.Женщинам приписывается склонность к уклончивости и неопределенности (эта черта роднит их с дипломатами), ср. известную шутку:
(5) Если дипломат говорит «да», это значит «может быть», если он говорит «может быть», это значит «нет», а если он говорит «нет», то какой же он дипломат? Если женщина говорит «нет», это значит «может быть», если она говорит «может быть», это значит «да», а если она говорит «да», то что же она за женщина?
5.Самое серьезное обвинение в адрес женщин, часто встречающееся в шутках,— отсутствие в их речи логики, ср.:
(6) — Но знаете ли, какая разница между ошибкою нашего брата[мужчины] и ошибкою женщины? Не знаете? Вот какая: мужчина может, например, сказать, что дважды два—не четыре, а пять или три с половиною', а женщина скажет, что дважды два—стеариновая свечка(И. Тургенев, Рудин, II).
(7) Жен а. Если тебе ночью захочется воды, то вон на столе стакан молока.
Муж. Fm.LA если тебе ночью захочется вина, то вон под столом жестянка с керосином (В. Вересаев, Невыдуманные рассказы о прошлом).
Рассмотрение этого интересного и сложного явления в данной главе спорно. Квалифицируя оценку как явление прагматическое, мы руководствовались тем обстоятельством, что оценка — это оценка говорящего, отношение говорящего к изображаемому.
Ю. Д. Апресян отмечает, что лексикографически «наиболее интересны следующие три типа оценок общая оценка, оценка по параметру количества, оценка по параметру желательности/нежелательности» [Апресян 1995: т. II, 136]. Обыгрыванию чаще всего подвергаются оценки третьего типа, оценки по параметру желательности/нежелательности.
1. Оценка — это, повторяем, оценка говорящего. Отступления от этого принципа редки и производят комический эффект, как, например, в отрывке из былины об Илье Муромце, приводимом Б. А. Успенским [1995:26]:
Говорил собака Калин царь да таковы слова:
—Ай же старыя казак да Илья Муромец!(...)
— Не служи-тко ты князю Владимиру.
—Да служи-тко ты собаке царю Калину,
Аномальность последней строки этого текста Е. В. Падучева объясняет тем, что «пейоративная номинация Калина-царя попадает в прямую речь самого Калина-царя, и он оказывается автором номинации» [Падучева 1996а: 262].
Сходную природу имеют и другие аномальные случаи, когда говорящий всё (в том числе и себя самого) оценивает с точки зрения собеседника:
(1) Лобасто в. Я жаловаться не буду, а собственными своими руками рыло твое в один момент в решето превращу» я, брат, не побрезгаю!