Русский язык в зеркале языковой игры
Шрифт:
Впрочем, опечатки трудно отделить от широко распространенной «игры в опечатки», ср.: бальзамовский возраст; с подлинным скверно; свиная душонка(примеры из: [Норман 1987: 182]); полное содрание сочинений(пример из: [Щербина 1958]); Список замученных опечаток(И. Ильф, Записные книжки); Сесси-ально озабоченный студент, Сезон вождей; Коммунистическая пария, Засуженный работник прилавка, Перепалочный пункт, Пример для подорожания(Журн. «Крокодил», 1996) и т. д.
7)
—добавление зависимых слов —дополнений,определений,обстоятельств:
Срывай лавры!Но не с чужой головы(С. Лец),
Крем для ответственного лица(Эмиль Кроткий),
Машину собрали в мешок и привезли уже другие люди(М. Жванецкий, В век техники);
— соединение с обыгрываемым словом семантически разнородной сочинительной ц е п о ч к и: часть сочиненных членов актуализирует в слове одно значение, а другая часть — другое (зевгма):
Губенко провел пресс-конференцию. И журналистов(«Коммерсантъ», № 42, 1991 г.);
— употребление сравнительного оборота:
Мужчина— как клубок: когда женщина выпускает его из рук—он распускается, а когда забирает его в руки—он сматывается(ТВ-программа «Вокруг смеха», 9/XI—1991 г.).
— добавление вводных слов:
Воду/ стираешь / с мокрого тельца полотенцем, / как зверь, мохнатым.
Чтобы суше пяткам—/ пол/ стелется, извиняюсь за выражение, / пробковъш матом(В. Маяковский, Рассказ литейщика Ивана Козырева).
Автор текста (совершенно невинного) извиняется за грубое выражение и, тем самым, заставляет нас видеть двусмысленность там, где нам и в голову не пришло бы ее искать;
— использование новообразований — производных слов:
В «застойные 70-ые» украшением «Литературной газеты» была юмористическая 16-я страница, а украшением этой страницы — созданный Вл. Владиным сатирический образ писателя Евг. Сазонова — великого душелюба и людоведа.Строго говоря, смысл этих определений один: человек, любящий и знающий людей. Но это высокое определение снижается из-за того, что сквозь слова-новообразования: дуиьелюби людовед«просвечивают» реально существующие слова с резко отрицательной окраской — душегуби людоед.
Мы указали лишь некоторые из существующих способов придания слову каламбурной многозначности. Их, повторяем, очень много и они иногда очень неожиданны и остроумны. В заключение укажем, пожалуй, еще два, связанные со спецификой театральной сцены. В первом — шутливое стирание разницы между подмостками сцены и реальной жизнью, во втором —между репликами действующих лиц и ремарками:
(1) П. А Катенин, поэт и театральный деятель, был приглашен на репетицию спектакля, в котором дебютировал актер—протеже
(2) Поручика Ржевского уговорили заменить в спектакле заболевшего актера, пообещав, что поручику нужно будет только повторять реплики суфлера.Суфлер подсказывает (Садится в кресло!).Поручик сел.
Суфлер: Жениться, что ли?
Поручи к: Жениться, что ли?
Суфле р :Да нет, пожалуй!
Поручи к: Да нет, пожалуй!
С у ф л е р: (С трудом встает).
Поручик, вслух: Встает с трудом!
Функции каламбура. Правила речевого такта.
«Незаконнорожденные» каламбуры
1. Поскольку о функциях языковой шутки говорилось раньше (см. Введение), мы можем ограничиться констатацией того, что каламбуру свойственны все функции, присущие языковой шутке в целом,—тренировочная, развлекательная, психотерапевтическая и, наконец, маскировочная. Специфику каламбура можно видеть в том, что здесь особенно часто встречается функционально неоправданное использование, невольный комизм.
2. Особую область культуры речи должны составить правила речевого такта. Необходимость этих правил отчетливо осознается говорящими и афористически выражается в принципе «в доме повешенного не говорят о веревке». Своеобразие каламбура состоит здесь в том, что он выявляет особый класс правил речевого такта. Это правила, ограничивающие употребление многозначных единиц — омонимов, а также многозначных слов и словосочетаний. Употребление подобных единиц может приводить к двусмысленности. Для каламбуриста подобные случаи возникновения двусмысленности — хлеб насущный, однако в «серьезном» речевом общении каламбуры далеко не всегда желательны, иногда они —неожиданные и нежеланные гости, за которых говорящие даже извиняться вынуждены («Простате за невольный каламбур!», «Извините за дурной каламбур!»). Это примеры так называемого «невольного комизма», о котором хорошо сказал Томас Манн: «Иногда в мелочах язык шутит с нами недобрые шутки, мы нечаянно придаем комический оборот слову, и в результате нам остается только вторить смеху слушателей (...) Собрание небожителей, верно, сотрясается от гомерического хохота над таким бессилием наших уст» («Лотта в Веймаре»).
Нередко невольный комизм вызывает и более резкую реакцию, чем насмешка. Вот показательный пример.
Офицер пришел на прием к Ростовцеву, который был заикой, и обращается с просьбой Ростовцев отвечает:
— Нет, почтеннейший! Этого нельзя! Государь не согласится.
— Помилуйте, Ваше Превосходительство. Вам стоит только заикнуться-
—Пошел вон!—загремел Ростовцев в бешенстве(Рус. лит. анекдот).