Русский язык в зеркале языковой игры
Шрифт:
1. Комический эффект производит сочетание в одном высказывании разностильных СИНОНИМОВ,ср.:
(1) _ Господи!— ахает торговка.— Личико-то! Личико-то. Харю-mo евонную посмотри!(Тэффи, Веселая вечеринка).
(2) — Рази господа поверят? Сколько их видела,—все такие. Стану их личики вспоминать,
(3) —Да вы всякого быка переживете, не то что мужа. Вон личность-то у вас какая красная— рожа, тоись(Тэффи, Потаповна).
(4) [Девочка, басом]:
— Баба мылом морду моет!
— У бабы не морда,у бабылицо.
Пошла поглядеть опять.
— Нет, всё-таки немножечко морда(К Чуковский).
(5) [На гадании]
— Уж теперь истинно тебе скажу,,Дуська: твое дело в шляпе!
— В Какой такой шляпе?„
— В божьей. То есть, безусловно, не в шляпе,—а в руце божьей. Одним словом, наладитсяу нас всё, как надо(В. Ардов, Угодники перед судом).
(6) «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо»,—некогда сказал греческий поэт Менандр (...) «Ничто чужое нам не чуждо»,— расширили этот тезис большевики, когда проводили обобществление(Л. Лилов. «Крокодил», дек. 1991 г.).
В романе А. Белого «Петербург» два разностильных синонима сталкиваются в аппозитивной конструкции:
(7) У подъезда столкнулись они с хохлом-малороссом Липпанченко.
2.Комическое впечатление производит повторение адресатом грубо-просто-речного синонима, употребленного говорящим:
(8) Когда старушонка влезла на крыльцо[дома судьи], чупрастыймальчишка высунул голову и окрикнул строго: «Кто такова? Зачем прешь?» Старушка огляделась и сказала, таинственно приподняв брови: «По делу пру, батюшка. По делу пру». Она сразу поняла, что «прешь» есть выражение деловое, судебное(Тэффи, Взятка).
3. Говорящие обращают внимание на различия в употреблении членов синонимической пары, ср.:
(9) По вокзалу ходит человек и кричит: «Инфекция! Инфекция!» К нему подходит милиционер: «Почему сеете панику?»—«А что же, я должен жену, как дома, заразой называть?»
(10) Две особы вели между собою грамматический спор. Одна полагала,
(11) Мужчина спрашивает в автобусе девушку. «Девушка, вы выходите?» — «Выходят только замуж».—«Вы сходите?» — «Сходят только с ума!» —«А что же вы делаете?» — «Я вылажу».— «С днем рождения вас, девушка!»
(12) Кто-то спросил меня, глядя на X: «Как правильнее сказать: “осведомитель” или“ доносчикV?»(С. Лец, Непричесанные мысли).
4.Иногда авторы добиваются комического эффекта нагромождением синонимов, в том числе и окказиональных, ср.:
(13) У иного(...) пишущего даже не скоропись, а борзопись, резвопись, лихопись(3. Па-перный, Глагол времен).
Этот прием любили, например, И. Ильф и Е. Петров. Вот два примера из их повестей:
(14) [Васисуалий Лоханкин говорит о своих соседях, которые ввели для него телесные наказания]:
— Ведь в конце концов кто знает? Может быть, так надо. Может быть, именно в этом великая сермяжная правда.
— Сермяжная?—Задумчиво повторил Бендер.—Она же посконная, домотканная и кондовая? Так, так(«Золотой теленок», XIII).
(15) [Разговор Воробьянинова с гробовых дел мастером Безенчуком]:
— Умерла Клавдия Ивановна,—сообщил заказчик
— Ну, царствие небесное,—согласился Безенчук—Преставилась, значит, старушкаl Старушки, они всегда преставляются- Или богу душу отдают,—это смотря какая старушка. Ваша, например, маленькая и в теле,—значит, преставилась. А, например, которая покрупнее да похудее—та, считается, богу душу отдает-
— То есть как это считается? У кого это считается?
— У нас и считается. У мастеров. Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели, не дай бог, помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить. А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят: перекинулся или ноги протянул. Но самые могучие когда помирают, железнодорожные кондуктора или из начальства кто, то считается, что дуба дают. Так про них и говорят. «А наш-mo, слышали, дуба дал».
Потрясенный этой странной классификацией человеческих смертей, Ипполит Матвеевич спросил:
— Ну, а когда ты помрешь, как про тебя мастера скажут?
— Я—человек маленький. Скажут, «гигнулся Безенчук». А больше ничего не скажут(«Двенадцать стульев», II).
Языковой разнобой даже в оформлении вывесок в Киеве во время Гражданской войны обыгрывает М. Булгаков:
(16) Нужно, наконец, условиться, как будет называться то место, где стригут и бреют граждан: «голярня», «перукарня», «цирульня» или просто-напросто «парикмахерская»(«Киев-город»).