Рута Майя 2012, или Конец света отменяется

Вепрецкая Тамара

– Похоже, Сан-Кристобаль, – нарушила тишину Томина, чем вывела его из оцепенения. – Надо бы заправиться. Неизвестно, как дальше с заправками. Ну-ка, штурман, поруководи процессом.

Александр очнулся, нырнул в карту и доложил, что заправка прямо по курсу. Заправки Pemex были добрыми маяками на их пути. Их восхищало, что для того, чтобы покормить железного коня, им не надо даже выходить из машины. Специальные молодые и не очень люди осуществляли все нужные действия и принимали оплату в открытое окошко. При особом

везении в окно могли даже просунуть маленький аппаратик для оплаты карточкой. Не менее приятным моментом оказывались неизменно чистые и оснащенные всем необходимым туалеты. Наконец, на заправках почти всегда можно перекусить.

Все ритуальные телодвижения проделаны в строго означенном порядке. И важное завершение – очередной кофе с очередным круассаном. Подкрепившиеся и повеселевшие, они продолжили путь. Правда, знакомство с городом Сан-Кристобаль-де-лас-Касас ограничилось посещением данной заправки. Тем не менее город славился страницей современной революционной истории Мексики: именно здесь вспыхнуло в 1994 году восстание сапатистов – Сапатистской армии национального освобождения, борцов за права и светлое будущее индейского населения Чьяпаса. И к тому же город мог гордиться своей красотой.

Указатели на Окосинго, куда они направлялись, уводили их по окружной дороге Периферико, и город вскоре совсем остался в стороне. Беловежский вернулся к своим размышлениям о сосуде. Томина тоже молчала, сосредоточившись на дороге и указателях.

– Жаль, – подытожил Саша вслух свои невеселые думы.

– Что жаль? – удивилась Марина. – Что мы проехали мимо Сан-Кристобаля?

– Нет, революционное прошлое и настоящее Мексики меня сейчас не увлекает.

– Нельзя быть таким односторонним, – пожурила она.

– «Меня сейчас больше Фокс интересует», – усмехнувшись, процитировал он «Место встречи изменить нельзя».

– Под Фоксом, смею предположить, ты разумеешь «сосуд Ветрова», не так ли?

– Верно.

– И что жаль?

– Да все жаль! Жаль, что ваза эта, скорее всего, никогда не всплывет, осев в частной коллекции или в доме у бандитов, потому что за ней мокруха.

– Это если ее украли во время убийства…

– В смысле?

– Что тебе вчера сказал твой приятель?

– Да, но это лишь предположение научника. И мне пока не понятно, на чем оно основано.

– Саш! – вкрадчиво начала Марина после секундной паузы. – А что бы ты сделал, если это предположение небеспочвенно, если сосуд не украден, а спрятан самим Ветровым до убийства?

– На что ты намекаешь?

– Ни на что. Просто спрашиваю. Ведь ты сказал: «Жаль!»

– Я сказал: «Жаль!», – медленно заговорил Беловежский, – потому что я так сильно жажду увидеть этот артефакт воочию, что, если бы он не был украден, я бы начал его искать.

– Это возможно?

Саша пожал плечами:

– Не знаю. Но, по-моему, нет ничего невозможного.

Помнишь, в Эль-Туле у меня возникла ассоциация с «Садом расходящихся тропок»?

– Конечно, это так красиво!

– Так вот, теперь нужен сад сходящихся тропок.

– Как это?

– Каждая версия поиска по какой-то причине окажется просто несостоятельной. И тогда все версии, все тропки, сойдутся в одну, потому что логика того события одна-единственная.

– И как этого достичь?

– Только скрупулезно собирая информацию и отсекая тем самым остальные тропки.

– Так мы ищем убийцу Ветрова? – с наивным восторгом вскричала Томина.

– Этого я не говорил. В лучшем случае надо было бы расследовать убийство русского коллекционера. Однако к жизни его уже не вернешь. Поэтому для меня самое главное – найти утраченный сосуд. И сейчас я, пожалуй, готов искать сосуд его имени. – Он вздохнул, словно собрался с духом, и сказал: – И я собираюсь этим заняться. Ты со мной?

– Болон-Октэ! – выдохнула Марина, будто говоря: «Вот это да!»

И снова повисла пауза в разговоре. Беловежский сосредоточенно прикидывал, какие шаги надо предпринять для поиска вазы.

Дорогу нельзя было назвать прямой, однако серпантин остался позади. Ехалось явно быстрее и легче. Шоссе весело змеилось по лесистой местности. Попадались небольшие поселки или сельскохозяйственные постройки. Если бы не ярко-рыжий цвет почвы, иногда прорывавшейся из-под травяного покрова на придорожных склонах, можно было бы подумать, что это средняя полоса России, где-нибудь в Тамбовской области. Сосны сменялись смешанным лесом, который здесь никак не напоминал джунгли, обещанные в зоне майя.

– Пожалуйста, едем по Мексике. Джунгли, понимаешь, непроходимые джунгли! – не удержался Саша от ироничного замечания, в изумлении обозревая ландшафт.

– Да уж, на джунгли пока не очень тянет, – откликнулась Марина. – Но дорога красивая, а главное, почти прямая.

– Внимание, населенный пункт! Будут топе.

Девушка притормозила перед «лежачим полицейским». Деревня прижималась к дороге маленькими мазаными хижинами. Кое-где висели кустарной работы вывески, написанные от руки: «Кафе», «Отель», «Бензин».

– Даже отель, – отметил Саша. – Если что, есть где переночевать.

– И бензин в розлив, – добавила Томина. – Так что не пропадем.

– Страшноватенько, конечно, бензин тут покупать. Нальют тебе черт знает что, так что не уедешь потом.

– Смотри, люди!

Впереди по обеим сторонам дороги прямо на пластиковой горочке «лежачего полицейского» сидели мужчина и женщина и продавали какие-то не то фрукты, не то орехи. Они вскочили и поспешили к затормозившему авто, потрясая перед окнами пакетиками с товаром. Марина отрицательно помотала головой, и «доджик» аккуратненько переполз через препятствие.