Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Как скажешь.
Они вырулили на основную трассу и скоро с замиранием сердца проскочили поворот на Калакмуль. Изумительной красоты и превосходного качества дорога весело несла их, будто на крыльях, по полуострову Юкатан. Солнце, любовь и готовность к новым впечатлениям наполнили душу Беловежского радостным возбуждением.
– Саша, – Марина опустила его на землю серьезностью тона, – от кого Гарсия мог узнать о наших планах? Это не дает мне покоя. Он мне очень симпатичен. Но после разговоров с Гуровым и Быстровым мне страшно кому-либо доверять.
– Не знаю,
– А Рамирес тоже про нас знает? Откуда?
– Теперь я полагаю, это совсем не исключено.
– Как?
– Ему мог невзначай сказать Полонски.
– И ты думаешь, Леонардо также знаком с Полонски и с Рамиресом? – поразилась Марина.
– А почему бы и нет. С Рамиресом, уж во всяком случае, наверняка.
– М-да. Этот Рамирес что-то мне совсем не нравится.
– Потому что я назвал его напыщенным индюком?
– Возможно. Еще потому, что он поддерживал версию про наркодилеров.
Беловежский думал предостеречь Марину, что, дескать, Гуров был прав: если знает хоть один, знают все. И теперь им надо быть очень осторожными. Опять же Полонски, вероятно, уже рассказал о нем Буеналусу. И неизвестно, в каком контексте это прозвучало. Однако, не желая пугать и без того обеспокоенную девушку, он решил ее подбодрить:
– Давай все же полагаться на твою интуицию. Леонардо Гарсия с самого начала производил на тебя впечатление надежного человека.
– Это да, – согласилась она.
– И еще. Давай порассуждаем… – И Сашу вдруг осенило. – Если предположить, что Гарсия знал о сосуде с самого начала и он, мол, и есть тот человек, который за ним охотился, то совершенно нелогично наличие каких-то других людей, тех, что на всем пути их следования рылись в их вещах.
– Он мог поручить это кому-то для отвода глаз.
– Тогда зачем он потом сменил автомобиль? Это не имело смысла, – продолжал размышлять Саша.
– Это мы знаем с его слов.
Александр замолчал, словно растерял все аргументы, но – эврика! – вот оно, самое главное психологическое алиби.
– Марина, Гарсия явно друг!
– Почему?
– Он никогда не рассказал бы тебе эту историю, если был бы в ней хоть как-то замешан. Кому-кому, но не тебе!
Томина повеселела. И у Саши отлегло. Ведь, перебирая аргументы в защиту мексиканского археолога, он думал прежде всего о том, могут ли они на него положиться и не несет ли он им угрозу.
Полсотни километров до Бекана по почти пустынной трассе они пролетели за полчаса. Главной особенностью этого поселения оказался древний ров. Когда-то глубина его достигала пяти метров, а ширина шестнадцати. Выложенный каменной кладкой, ров этот двухкилометровой лентой опоясал культовую часть городища.
– Да уж! – присвистнул Беловежский. – Такое в мире майя встречаю впервые. Это же настоящая крепость.
– Бекан – древнее название? – поинтересовалась Томина.
– Нет, по-юкатекски это как раз означает «ров». Очевидно, название было дано, когда обнаружили
Александр находился в приподнятом настроении, душа его пела. Они бродили по территории городища, держась за руки. Оно потрясало необычными монументальными строениями, и они постоянно карабкались на пирамиды, ныряли в бесконечные полутемные помещения, протискивались вверх и вниз по узким внутренним лесенкам. Саша дурачился, прятался в закоулках переходов, скакал по камням. Марина невольно поддалась его веселью и охотно приняла условия игры: делано пугалась, когда он выскакивал на нее из-за угла. Она тоже радостно крутила пируэты и выделывала па на вершинах пирамид. И Саша любовался ею, радовался легкости их общения и нет-нет да и ловил ее в объятия.
По узкому темному коридору с майяским ступенчатым сводом они пробрались на обширную площадь. Все сооружения некогда были обильно отделаны лепным декором, от которого сохранились отдельные, но многочисленные завитки, геометрические фигуры, остатки масок.
– Тебе не кажется, что здесь какая-то совсем иная архитектура? – спросила Марина.
– Так и есть, – откликнулся Александр. – Этот регион относится к так называемому стилю Рио-Бек. Пирамиды и здания имеют округлые формы. Часто вершина пирамиды увенчана двумя симметричными, достаточно тяжеловесными башнями. Те, в свою очередь, завершаются кровельным перфорированным гребнем. Кстати, ты заметила, что лестницы, ведущие на вершину, гораздо более крутые, почти отвесные.
– Еще бы! Это трудно не заметить.
Оба слегка запыхались, взбираясь по высоким узким ступенькам на пирамиду, и обнаружили на ее вершине руины массивных башен по бокам, а между ними остовы крупных колонн, некогда, вероятно, державших фасад храма. Высокая стела впереди, состоявшая из двух скрепленных обломков, представляла собой печальное зрелище. Вечность стерла с ее лица какую-либо информацию, если она таковой обладала. Беловежский было метнулся к ней, разочарованно отошел: предпочел созерцание соседнего сооружения, самого высокого в Бекане, как гласило описание, достигавшего тридцати двух метров.
– О чем ты думаешь? – Марина взяла его за руку, привлекая внимание.
– Размышляю о том, что здесь история молчит.
– Почему?
– Мы с тобой прочитали, что Бекан был столицей, культурной, экономической и религиозной, этого района, – заговорил Александр задумчиво. – Но мне кажется, такой вывод сделан, исходя из археологических данных: из размеров городища, размаха монументального строительства и наличия этого удивительного рва, который превращает Бекан в крепость. Естественно, рядовое поселение вряд ли будут защищать с таким рвением. – Он вздохнул и продолжал: – Из той же археологии мы знаем, что люди здесь обитали с VI века до новой эры. А своего апогея город достиг в VII–IX веках нашей эры, то есть в позднюю классику. Но мы ничего не знаем о его политической истории: ни имен правителей, ни их деяний, ни их соперников, ни их пленников. Мы можем только строить догадки, от кого они оборонялись, соорудив ров таких внушительных размеров.