Рута Майя 2012, или Конец света отменяется

Вепрецкая Тамара

– Думаю, это наш главный знак! – торжественно провозгласила Марина и начала карабкаться по ступенькам.

– Опа! – вскричал Беловежский.

По обе стороны от лестницы покатые стены террас были украшены причудливыми узорами, в центре которых располагались маскароны. Из восьми масок сохранились лишь пять, остальные были украдены. Лица их отличались друг от друга. Однако просматривались некоторые общие черты: крупные округлые глаза с лучиками солнца, два шарика на месте усов, уже знакомые по беканскому маскарону, приоткрытый рот с чуть высунутым языком.

–

Вот это да! Маски! – пробормотала Томина. – Как в сказке твоей мамы.

– Глупости! Не полезу же я им в рот, – рассердился Александр.

Марина не отреагировала на его негодование и рассмеялась, живо представив эту картину:

– Нет, конечно, не полезешь. А кто это?

– Подозреваю, что это могут быть правители Кохунлича в образе бога Солнца по имени Кинич. Во всяком случае, здесь полно солярных знаков.

– И смотрят они на запад, судя по всему, – добавила Марина. – Может, это важно?

– Значит, смотрят на закат, – мечтательно проговорил Саша, помолчал и вдруг сказал: – И все же меня влечет эта пирамида. Давай обыщем ее.

– Да. У нас были знаки: в Баламку – четыре солнечных царя…

– Притягиваешь, – поморщился Саша.

– В Бекане вообще был идентичный персонаж, – парировала Марина.

Саша задумался, вспоминая:

– Не совсем. Глаза другие, хотя что-то общее есть.

Они добрались до нижней ступеньки, и Марина вскрикнула. Саша дернулся, почуяв нотки испуга в этом возгласе. Прямо у их ног на камнях грелся огромный скорпион.

– Видишь, тоже знак, – съехидничал Беловежский, стараясь нейтрализовать испуг девушки.

– Издеваешься?

Марина разглядывала невиданное доселе создание, тварь Божью. Теперь ее охватило скорее любопытство, нежели страх.

– Ты прав. Знак! – постановила она.

Саша сначала издал недовольное мычание, потом вперил взор в насекомое и изрек:

– Я и сам теперь вижу. Он же неживой. Конечно, это знак! Ни одно насекомое не способно пережить встречу с нами.

– Буду думать, – серьезно проговорила девушка.

Беловежский окинул ее насмешливым взглядом. Никак он не мог смириться с ее причудами и почувствовал глухое раздражение. Они в полном молчании обошли пирамиду. Александр внимательно осматривал ее основание, скрупулезно изучая любые полости.

– Смотри, мне кажется, это то дерево, из которого делают «амате», – вдруг нарушил Саша свое сердитое молчание, указывая на толстоствольное серое дерево с прожорливыми корнями.

– «Амате»? – уточнила Марина.

– Да-да, бумагу «амате», на которой майя писали кодексы.

– Кодексы? – переспросила Марина и воскликнула: – Кодексы!

Она ринулась к дереву. Беловежский поначалу застыл в недоумении, а затем с нескрываемым презрением взирал, как девушка ползала вокруг дерева, обнималась с его корнями, прощупывала почву вокруг.

– И что это было? Что за ритуал с деревом ты осуществила? – Вопрос прозвучал с нотками сарказма.

– К чему эти вопросы, да еще и в таком тоне? – удивилась Томина. – Я искала сосуд.

– Почему там?

– А потому, сеньор Язва, что

сосуд может быть где угодно, – обиженно ответила девушка.

– Но почему ты рванула к дереву после слов о кодексах? – Александр сменил тон: его действительно это интересовало.

– А потому, сеньор Язва, что в сказке твоей мамы ты нашел кодекс, а мы играем в знаки. – Марина особо выделила слово «играем».

Но это ее не спасло. Саша зыркнул на нее негодующе, вздохнул, но смолчал и медленно пошел вперед. «Ненормальная! – в сердцах думал он. – Я связался с сумасшедшей. Нет, я влюбился в сумасшедшую». Он изо всех сил сдерживался, чтобы снова не накричать на нее. Чтобы отвлечься, он начал взвешивать и анализировать увиденное сегодня.

Марина отлично поняла, что вызвало его молчаливый гнев, не случайно же она пыталась прикрыться игрой. Ее возмущали его твердолобость, его нежелание гибче смотреть на вещи. Она размышляла о том, как часто бывает в жизни, когда вроде случайно оброненное слово, или предмет, казалось бы нечаянно попавшийся на глаза, или на первый взгляд ничем не оправданное действие, какая-нибудь маленькая деталька оказывались важным звеном в цепи событий. Она настолько вписывалась во все происходящее, что случайность уже не была случайностью, а оказывалась закономерностью. Эти-то детальки и могли быть знаками, если бы уметь их вовремя читать. Так почему бы не потренироваться? Это может оказаться другой знак или шаг к знаку. «Кто ищет, тот всегда найдет», – говаривал ее шеф Максим Анатольевич Гуров. Вспомнив это, Марина улыбнулась.

Беловежский как раз оглянулся, остановившись возле схемы городища на развилке тропинок, и заметил ее улыбку. Он тут же оттаял, осознав, что не может больше сердиться на нее. Она приблизилась и подняла на него вопросительный взгляд.

– Здесь на схеме значится «агуада», – серьезно ответил он.

– Агуада, что это?

– Это может быть что угодно, важно, что это связано с водой.

– Мы пойдем туда? – спросила Томина и стала изучать схему. – Но это очень далеко. Вряд ли Ветров ходил туда.

– Он вряд ли ходил, и мы не пойдем. Нам еще надо успеть в Чиканну. Но ценно, что Кохунлич имеет уже два признака, которые могут отвечать условиям поиска.

Они медленно направились по дорожке, отдаляясь от обещанной агуады.

– Саша, расскажи мне про агуады, – попросила Марина.

– Не знаю, что и рассказать. Под агуадой понимается некое обобщенное название для хранилища воды, – начал Александр. – Это могли быть и естественные, и рукотворные водоемы, озера, озерца, пруды. Майя разработали свою систему сбережения водных ресурсов, обеспечения водой своих поселений и орошения своих полей. Но методы разнились в зависимости от региона. Например, полагают, что в некоторых городах главные улицы мостились особым покрытием и шли под наклоном. В период дождей вода по этим улицам стекала в специальные водоемы, что позволяло пользоваться ею в засушливое время. На севере Юкатана мы, вероятно, с тобой еще увидим особые колодцы, представляющие собой ловушки для воды.