Рыба
Шрифт:
– Здорово, русалки!
Женька заслонил глаза ладонью, приоткрыл их и понял - прожектор.
– Как на судно проникли?
– Не кричи в мегафон, мы тебе, что, глухие?
– ответил Куница.
Над ними нависал парень с плечами широкими, как качели, и скалил зубы; в свете прожектора парень был резко очерчен в небе и как бы парил. Пахло от него машинным угаром и керосином.
– Ясно. Сыпьте к капитану.
– По голосу Женька угадал искателя красноперой рыбы. Парень вздохнул с шумным и нескрываемым притворством. Не везет мне нынче - непруха -
Куница пояснил, толкнув Женьку в бок:
– Не робей, это механик Коля. Шумный он. Его Бухалом иногда называют, кличка такая.
– Я вот тебе побухаю! Сказал - сыпьте к капитану! Захар, выключай прожектор.
Выше, на мостике, раздался смешок, и прожектор погас. Глаза заломило от темноты, ни звезд, ни теней, только разноцветные вертящиеся круги. Механик Коля уже кричал внизу:
– Капитан, на спардеке две темные личности, я соображаю, они в Швецию собираются. Как ты лезешь? Переворачивайся!
– Это уже относилось к Женьке. Обалдев от яркого света, от мегафонного голоса и темноты, Женька спускался по трапу вниз головой.
* * *
В рубке было тепло и очень светло.
Капитан посмотрел на ребят как бы вскользь.
– Вот какие русалки. Если я вас на погранзаставу? Там разберутся, пожалуй, что к чему и каким образом...
– Не доставите. Вы, товарищ Малыгин, сейчас за рыбой бежите на Горбатую банку, а на заставу вон какой крюк - рыба дожидаться не будет.
В рубке был еще один человек, его называли старпомом. Он засмеялся.
Куница разулыбался тоже и, как бы успокаивая капитана, добавил:
– Мы же не на экскурсию, мы же работать. Две пары рук пригодятся.
Капитан прощупал Женькины плечи. Женька ойкнул - после такого осмотра не то что рукой, пальцем не шевельнешь.
– Коля, покажись им, пусть узнают на будущее.
Механик Коля скинул куртку, выпятил грудь, упер кулаки в пояс, подал локти вперед. Под грудью у него возникла будто пещера. После этих маневров сделался он похожим на литую бетонную статую, раскрашенную для моряцкого утверждения в синюю и белую полосы.
– Капитан, спустим их на лине за борт, пусть носами свистят, рыбу приманивают.
– Механик уселся на штурманский стол, застланный полушубком.
– А если подумать - пусть привыкают к морю, может, капитанами вырастут или, как я, механиками.
Капитан стал в дверях, что-то долго глядел в темное море, невидимое в рубке из-за яркого электричества, но ощутимо присутствующее.
Над столом, где сидел Коля, похожая на столовское меню, висела инструкция в багетовой рамке. Женька прочитал про себя:
"КАПИТАН:
1. Пожарная тревога: общее руководство - находится на мостике.
2. Водная тревога: общее руководство - находится на мостике.
3. Шлюпочная тревога: командует шлюпкой, последним покидает судно".
"Про нас в инструкции ничего нет, - подумал Женька.
– Мы не тревога".
Капитан Малыгин с костистой головой, выпуклым лбом, приподнятыми плечами,
– Старпом, - сказал он, - поди Захара смени, парень на вахте стоял и сейчас за рулем. Как маяк из-за мыска мигнет, повернешь прямо на зюйд. Скоро в квадрат придем.
Старпом ушел, подмигнув ребятам. Механик Коля поправил на голове новенькую фуражку.
– Ход у нас, товарищи будущие моряки, первое дело. Вот, к примеру, на этом сейнере. Называется он СЧС - средний черноморский сейнер, модифицированный для условий Балтики, машина триста лошадиных сил. На других сейнерах сто пятьдесят. Кто первый к рыбе успеет? Опять же - мы. Капитан у нас - с дипломом дальнего плавания, в Сингапуре бывал. Бригадир - самый лучший тралмастер на побережье. Механик - почти Кулибин.
– Он ткнул себя в грудь.
– Три раза в высшую мореходку поступал - не приняли. Говорят: "Коля, ты больше нас знаешь". Так что гордость имейте, не позорьте наш прекрасный передовой корабль. Полушубок видите? Это мне премия от капитана.
– Если я твой полушубок еще на столе увижу, выброшу в море, - сказал капитан.
– Куница, что от матери слышно?
Куница шагнул вперед, словно капитан Малыгин подтянул его к себе взглядом.
– А что же еще - у нас только рыбаки нарождаются. Гошкой хотим назвать.
В рубку вошел рулевой. Остановился в дверях.
– Захар, отведи пацанов в кубрик, нечего им в рубке толкаться.
* * *
Носовой кубрик оказался маленьким помещением в форме треугольника. По сторонам рундуки, над ними койки, стол чуть сбоку, чтобы не загораживал проход. Блестит стол желтым лаком. Четверо рыбаков "козла" забивают. Остальные на койках и рундуках.
– Вот дело!
– воскликнул игрок в "козла", сухолицый и долгоносый. Глаза его смотрели на ребят с усталой печалью.
– Гляди, мореходы, щенят привели.
Рыбаки заворочались, приподняли головы.
– Пускай у вас посидят.
– Захар поискал кого-то глазами, не нашел, спросил у долгоносого: - Голощекин, бригадир где?
– Бригадир в кормовой кубрик пошел. Он, дело, табачного духа не выносит. Голова у него закружилась.
– Дух есть, - согласился Захар. Мальчишкам он приказал: - Сидите здесь. Надо бы вас в кормовой кубрик перевести, там насчет воздуха легче.
– И ушел, бухая по трапу тяжелыми сапогами.
Женька косился на Куницу, он его озадачивал - молчит, улыбается, как дурак, сказал бы хоть что-нибудь для знакомства.
Молодой рыбак на нижней койке напротив стола потеснился - он читал книгу, лежа на животе.
– Куница, садись. И ты присаживайся.
Ребята сели на краешек.
Голощекин смотрел на них, его тоскливые глаза щурились, словно от дыма.
– Мореходы!
– вдруг выкрикнул он, грохнув кулаком по столу.
– Я волнуюсь. Вдруг среди них урсус. Говорите, урсусы вы или нет?