Рыбалка в Пронькино
Шрифт:
Копаясь в адмиральской памяти всё более уверенно, Дуэйн довольно быстро узнал, что адмирал Шерман вовсе не прибыл в офис Гугла в Маунтейн Вью по каким-то временным делам, как сперва думал Дуэйн, а находился там постоянно вместе с другими членами Национального Комитета Оборонных Исследований США.
Впрочем, название комитета не вполне отражало суть его работы, потому что обороняться в привычном смысле этого слова Соединённым Штатам Америки было не от кого. Ни Австралия, ни Бразилия никакой военной угрозы не представляли, а все остальные страны Пандемия опустошила так что помышлять о войне им уже не приходилось.
Оборонялись
Развитие событий давало определённую надежду на то что массовое истребление людей больше не повторится, но было также ясно, что неведомый враг собирается использовать тех, кого он пощадил, в каких-то своих целях. В каких именно, никто не знал: вражеские намерения предстояло ещё долго разгадывать.
Именно этим и занимался вышеупомянутый Комитет, направляя и координируя деятельность научно-исследовательских институтов и организаций, всех штатских министерств и ведомств, которые имели силы и средства для выполнения подобных задач, разветвлённую сеть гражданских осведомителей, государственные спецслужбы, и разумеется, военную разведку.
Самой важной задачей Комитета было ощутить и почувствовать неведомого противника, найти линию соприкосновения с врагом, увидеть его в лицо. Дуэйн сосредоточенно рылся в адмиральской памяти, извлекая и изучая факты, и этого лица не находил. Может быть, вообще всё случившееся было страшным природным катаклизмом, и никакого врага и в помине не было? Но как тогда быть с контактёрами?
Контактёрами называли людей через которых неведомый враг, по всей вероятности, пытался вести переговоры с человечеством, сообщая им о тех или иных своих действиях, которые последуют если не будут выполнены их условия. Самым первым и наиболее известным контактёром был профессор Константин Макарович Циолковский родом из города Долинска, который находится совсем недалеко от Японских островов.
Константин Макарович, однако, Японией пренебрёг, а вместо того поступил на должность профессора в Стэнфордский университет. Там он читал лекции вовсе не по ракетостроению, более соответствующему его имени и фамилии, а по инженерной биологии, по которой он был крупнейшим в мире специалистом.
Профессор Циолковский ежегодно летал на Сахалин навестить стариков родителей и старшую сестру. Вернувшись в Калифорнию после очередной поездки в Россию, профессор повёл себя весьма странно. Учёный внезапно заявился на телестудию KPIX сети CBS в Сан-Франциско с заряженным дробовиком двенадцатого калибра, разнёс выстрелом стеклянную панель окна для привлечения внимания и потребовал прямого эфира.
Профессора немедленно усадили перед телекамерой и поставили напротив него микрофон. С помощью несложных манипуляций с парой телемониторов местной сети, которые выдали за обычные телевизоры, профессора быстро убедили, что его видит и слышит как минимум пара миллионов человек, и попросили изложить свои требования.
Никаких требований, однако, Константин Макарович ни к кому предъявлять не стал. Вместо этого он поведал широкой общественности, что во время своего полёта из Владивостока в Сан-Франциско на высоте тридцать пять тысяч футов он вошёл в ментальное соприкосновение с высшей реальностью,
Профессор утверждал что не слышал никаких голосов, не видел никаких видений и не испытывал паники или спутанности сознания, которые обычно сопутствуют психическому помешательству. Напротив, он мыслил очень чётко, но его мысли в течение определённого периода управлялись не его собственной волей, а внешними силами.
Профессора последовательно заставили вспомнить и подумать о хорошо известных ему прогнозах геофизиков, из которых явствовало, что в течение ближайших десятилетий в результате человеческой деятельности в атмосферу Земли будет выброшено более десяти миллиардов тонн углерода. Затем его мысли переключили на подробный анализ последствий - разогрев земной атмосферы, резкое повышение уровня мирового океана, затопление значительной части континентов и, как следствие, гибель человеческой цивилизации.
Далее его мысли подробно провели через грядущие биологические последствия техногенной планетарной катастрофы, вплоть до разрушения всех основных биоценозов включая различные типы бактерий. Под угрозой оказывалось не только человечество, но и вся жизнь на Земле, которая продолжалась в своём настоящем виде исключительно благодаря сложившемуся хрупкому балансу климатических сил и совокупности биоценозов планеты. И этот баланс мог быть безвозвратно разрушен в ближайшее время в результате бездумного и превратного использования человечеством своей возросшей технологической мощи.
Профессор не заметил как у него из рук забрали дробовик Бенелли, который он даже не перезарядил после выстрела. Он рассеянно поблагодарил техника, избавившего его от уже не нужного оружия, и продолжил взволнованно рассказывать о том что высшая реальность собирается устранить исходящую от человечества угрозу самым надёжным и эффективным способом - элиминацией излишнего человеконаселения, которое сжигает слишком много углеводородов, больше чем может выдержать земная биосфера. Ему даже сообщили дату возмездия. До судного дня, дамы и господа, осталось всего десять дней! Надо срочно что-то делать, звонить во все колокола, стучаться во все двери, спасать Землю, человечество! Промедление - смерть! Миллионы смертей, а скорее всего, миллиарды.
Константина Макаровича внимательно дослушали до конца и даже записали на видео, после чего помощник шерифа зачитал ему Миранда Райтс и деликатно надел на него наручники. Профессора Циолковского, как полагается в таких случаях, не отвезли в каталажку, а препроводили в психиатрическое отделение. Пусть там врачи разбираются, что случилось с профессорскими мозгами, и какие ему прописать таблетки или уколы, чтобы они больше таких фокусов не вытворяли.
Дежурный психиатр внимательно осмотрел сумасшедшего русского профессора и не нашёл у него решительно никаких признаков сумасшествия. Без сомнения, в сознании профессора на некоторое время произошли значительные изменения, но состояние сознания, как его описал профессор, нисколько не напоминало клинические проявления какого либо душевного заболевания. На всякий случай доктор спросил у пациента, не страдал ли он или его родственники эпилепсией, чтобы исключить эпилептическую ауру или эквивалент, но нет - никакой эпилепсии в роду у профессора не было, и сам он отличался завидным здоровьем.