Рыцарь на золотом коне

Джонс Диана Уинн

– А с мистером Лероем вы встречались? – спросила Полли. – Мне показалось, я и его видела.

Машина, дернувшись и взвизгнув в знак протеста, остановилась на красный свет.

– Мы и в самом деле случайно встретились перед самым Рождеством. Да, – сказал мистер Линн, тоже осторожно и с нотой мрачности.

Полли сразу вспомнилось, как папа говорил про Дэвида Брэгга. А мистер Линн тут же сменил тему и спросил, хорошо ли Полли жилось у бабушки.

Полли только-только начала рассказывать мистеру Линну про папу и Дэвида Брэгга, когда зажегся зеленый. Железный конь с оглушительным ревом рванулся вперед, прежде чем остальные машины успели

тронуться с места. По всей длине улицы через равные промежутки горели красные светофоры. К каждому из них мистер Линн относился как к стартовой полосе стометровки и с воем мчался впереди остальных машин – лишь затем, чтобы натянуть удила и поднять коня на дыбы у следующего красного сигнала. Было здорово. Супергеройский стиль вождения начал Полли нравиться. И она совсем привыкла к нему, когда они с ревом вырулили на улицу, где жил мистер Линн, и мистер Линн припарковался простым приемом – сбив задний бампер с машины, стоявшей перед единственным свободным местом.

– Мне кажется, моя машина не любит другие автомобили, – объяснил он, стоя на коленях на мостовой и на скорую руку прилаживая чужой бампер на место. – Такое с ней бывает довольно часто.

– Ей, наверное, хочется быть конем, – предположила Полли.

– Должно быть, – согласился мистер Линн. Не успели они подняться на крыльцо, как дверь им открыла Карла, домохозяйка мистера Линна. С тех пор как Полли видела ее в последний раз, младенец успел вырасти в крупного карапуза, который цеплялся за руку матери и вопил, но в остальном Карла не изменилась.

– А я сразу догадалась, что это вы! – весело воскликнула она. – Слышала грохот. Когда вы наконец научитесь нормально ездить?

Они двинулись наверх, и Карла крикнула им вслед, перекрывая вопли мальчишки:

– Попроси его, пусть покажет тебе свою коллекцию штрафных квитанций за неправильную парковку! Сдается мне, она у него самая большая в мире!

Когда они наконец оказались одни в квартире мистера Линна, Полли спросила, чувствуя себя ужасно взрослой:

– Карла – мать-одиночка?

– Не совсем, – ответил мистер Линн. – По-моему, у нее несколько мистеров Карлов. Все это очень сложно.

– А, – вздохнула Полли и снова почувствовала себя совсем маленькой.

Мистер Линн посмотрел на нее своим изучающим взглядом:

– Люди – странные существа, – сказал он. – Как правило, они гораздо страннее, чем ты думаешь. Отталкивайся от этого, и у тебя никогда не будет неприятных сюрпризов. Хочешь пончиков?

Пончики были великолепные: мягкие, сахарные, свежие. Но ела Полли рассеянно – она изучала мистера Линна в ответ. Держался он вполне бодро, но счастлив не был. Признаки несчастья Полли знала хорошо – по Айви. Бодрые замечания давались мистеру Линну с некоторым усилием. Полли прямо-таки чувствовала, как он напрягается. Она решила ничего об этом не говорить. Знала, что это бессмысленно, точь-в-точь как с Айви во время приступов хандры. Однако мистер Линн был не Айви. Неожиданно для себя Полли спросила:

– Что с вами? Вам очень худо, да?

– Да, – честно ответил мистер Линн. – Понимаешь, я страшно нервничаю и не могу принять одно решение. Я тебе все расскажу, хотя это и неинтересно, только хочу, чтобы сначала ты кое-что сделала. Я стал немного суеверным…

– И я тоже! – перебила его Полли.

И рассказала мистеру Линну про «Клуб суеверий». Когда она дошла до лица завуча в зеркале, мистер Линн громко ойкнул и расхохотался по-настоящему. Тогда Полли смолкла, поскольку едва не проболталась ему и об

украденной фотографии.

– Так что я должна сделать? – спросила она. – Развеселить меня, – признался мистер Линн. – С моей стороны, конечно, ужасно эгоистично притащить тебя в Лондон только ради этого, хотя, похоже, у тебя все получилось. А как ты считаешь, ты бы узнала других супергероев, если бы их увидела? По крайней мере, Тан-Таре и Тан-Ганивара?

Полли кивнула:

– Узнала бы. Точно.

Она представляла их себе так же ясно, как Айви, Нину или Дэвида Брэгга.

– Тогда, – сказал мистер Линн, – посмотрим, найдешь ли ты кого-нибудь из них прямо здесь. Или Тан-Ауделя, если получится.

Он бросился к каминной полке и снял оттуда рулон бумаги. Когда он раскатал рулон на коврике, а тот свернулся обратно и мистер Линн раскатал его еще раз и придавил углы двумя книгами и солонкой, Полли увидела, что это групповая фотография Британского филармонического оркестра. Фотография вышла очень неестественная. Все были в вечерних туалетах, смотрели прямо перед собой и окостенело держали сбоку свои скрипки, кларнеты и флейты.

– Да-да, сам знаю, – покивал мистер Линн. – Британский филармонический позирует для музея восковых фигур мадам Тюссо. Строй пингвиньих чучел. Приходит дирижер с большим-большим ключом, скорее всего басовым, и всех заводит. Ну, видишь кого-нибудь?

Тан-Таре тут же бросился Полли в глаза. У него была борода, клочковатая, неухоженная и, пожалуй, слегка разбойничья, и Полли этого не ожидала, но лицо его в первом ряду скрипок она увидела сразу. Она ткнула в него пальцем, не сдержав изумленного возгласа:

– Тан-Таре! Он, точно он! Только борода ему не идет.

– Большинство его друзей тоже так сочли, – ответил мистер Линн. – Под Новый год его скрутили, повалили и побрили. А еще кто-нибудь?

Говорил он небрежно, но Полли почувствовала, как это для него важно. Она снова вгляделась в фотографию. На ней проступил и сам мистер Линн среди прочих виолончелей, хотя найти его было непросто. Словно бы он слился с остальными виолончелистами, кирпичиком встроился в оркестр. Длинный нос и унылое лицо Тан-Ганивара найти, наверное, гораздо проще… Да, вот он! Он тоже стоял среди скрипок, правее, за спиной у Тан-Таре. Над унылым лицом обнаружилась копна черных волос, гораздо длиннее и гуще, чем представляла себе Полли, но это определенно был бедняга Тан-Ганивар, постоянно меняющий обличье. Полли показала:

– Тан-Ганивар. Как его зовут по-настоящему? – Сэмюэль Ренски. А Тан-Таре известен под именем Эдвард Дэвис. А Тан-Аудель? Не получается?

Нет, Полли по-прежнему не представляла себе, как выглядит Тан-Аудель. Она вгляделась в россыпь лиц и наконец произнесла:

– Извините. Я его не знаю, и все.

– Его? – уточнил мистер Линн. – Э-э-э… а ты не думаешь, помощница супергероя, что Тан-Аудель может оказаться женщиной, как и ты?

Похоже, его это всерьез волновало.

Только он это сказал, как Полли поняла: да, точно!

– Ну надо же! – ахнула она. – Мне и в голову не приходило!

Конечно, Тан-Аудель – женщина, теперь Полли в этом не сомневалась. И даже смутно представляла себе, чем та знаменита. Пристыженная, Полли снова склонилась над фотографией, изучая дам в элегантных темных платьях, которых раньше пропускала. Там-то и нашлась Тан-Аудель. Она была среди больших скрипок – они называются альтами.

– Вот, – сказала Полли, ткнув пальцем в волевое квадратное лицо под волевой квадратной черной прической.