Сакалиба
Шрифт:
Й.Хоффманн предполагает, что среди рабов особенно много было сербов [488, с. 167], но
явно неправильно интерпретирует Константина Багрянородного: на самом деле,
император, объясняя псевдоэтимологию слова <серб> (servus), говорит о том, что сербов
ромеи называли так потому, что они служили когда-то византийским правителям [14, с.
141], а не о том, как считает этот ученый, что их продавали в рабство в города Далматии.
Что касается продавцов живого товара,
сопредельные славянские народы. По мнению ряда историков, именно к нарентанам
относится известный фрагмент хроники Андреа Дандоло (1306-1354), где автор говорит о
венецианских купцах, которые, движимые алчностью, скупали невольников у пиратов и
разбойников [590, с. 13; 488, 172; 189, т. 12, ч. 1, с. 158]. Скупка невольников была, судя по
всему, важным каналом поступления новых рабов в Венецию, однако существовали и
другие пути их приобретения. Венецианцы могли при случае и сами напасть на
славянские корабли и земли и увести с собой пленников. Так, в 996 г. Бадоарио Брагадино, посланный дожем Пьетро ОрсеолоН (991-1008) против хорватов, захватил остров Лиссу, а
взятых при этом пленных отправил в Венецию [71, с. 153; 189, т. 12, ч. 1, с. 197]. Сходным
образом, надо полагать, поступали и частные венецианские охотники за рабами, для
которых восточное побережье Адриатики в условиях набегов мусульманских пиратов на
центральные и южные районы Италии представляло собой менее опасную зону действий.
Кому поставляли венецианцы невольников? Сведения о торговле Венеции, да и вообще
итальянских городов с Востоком, которыми мы располагаем сейчас, крайне неполны и по
сути исчерпываются несколькими упоминаниями, которые для VIII и IX вв. приведены
выше. Почти при всех упоминаниях контрагентом итальянцев выступает Северная
Африка. Картина не изменяется и в X в. В 972 г., когда в Венеции были введены
ограничения на торговлю с сарацинами, в порту были арестованы три корабля, из которых
два отправлялись в ал-Махдиййу и один в Триполи [207, с. 28; 584, с. 374]. Между тем нет
ни одного свидетельства торговых связей Венеции с мусульманской Испанией" ;
собственно говоря, и связи других итальянских городов с Андалусией не представляются
особенно развитыми - амальфитанцы, например, появились в Испании лишь в 942 г., да и
то не как работорговцы [120, с. 278, 285]. Приводимое в свидетельство о том, что папа
Пасхалий I (817-824) разыскивал угнанных в рабство христиан и обнаружил некоторых из
них в Испании [150, с. 52], вряд ли можно считать доказательством
торговых связей между Италией и мусульманской Испанией, так как невольники были
скорее жертвами испано-мусульманских пиратов, предпринимавших в то время рейды на
Сардинию и в другие районы Средиземноморья. Наличие сведений о торговле Венеции с
Африкой и отсутствие таковых в отношении торговли с Андалусией, думается, вряд ли
случайно. Исторический контекст, в котором развивалась торговля Италии с
мусульманским миром в тот период, также говорит в пользу более тесных связей с
Африкой. Данные о торговле между Италией и Северной Африкой появляются уже в
середине VIII в., во время, когда Андалусия переживала период внутренних смут и
хозяйственного упадка. В IX в. североафриканские мусульмане вторглись в Италию,
создав себе ряд баз (Сицилия, Бари, Гарильяно), и заняли намного более сильные позиции
в регионе, чем андалусцы. Отсюда следует, что связи венецианцев с североафриканцами
появились раньше и имели лучшие усло-
12*
вия для развития, чем предполагаемые связи венецианцев с андалусца-ми. Более того, венецианцы, разумеется, знали о вражде между испанскими Омейядами и правителями
Африки - Аглабидами и впоследствии Фатимидами. Мне представляется весьма
вероятным, что венецианцы могли не развивать отношения с мусульманской Испанией
намеренно, понимая, что это приведет к ухудшению их отношений с более важными для
них партнерами-североафриканскими и, возможно, сирийскими государствами. Такую
мысль уже в начале XX в. выдвинул Х.Кречмайр. Анализируя фрагмент хроники Андреа
Дандоло, где автор сообщает, что дож Пьетро Орсеоло 11, придя к власти в 991 г.,
отправил посольства всем мусульманским правителям, чтобы продемонстрировать свое
желание иметь с ними дружеские отношения, Кречмайр замечает, что имелись в виду,
скорее всего, египетские Фатимиды и правители Алеппо, Дамаска и Сицилии, в то время
как посольства в Кордову и Багдад могли и не посылаться [513, с. 129]. Учитывая
исторические условия того времени, считаю предположение Кречмайра вполне
оправданным.
Положение о том, что торговля и политика Венеции ориентировались на Северную
Африку, означает применительно к нашему исследованию, что поток невольников, в том
числе и сакалиба, направлялся из Венеции не в Андалусию, а в Магриб и Египет. Из этого, в свою очередь, вытекает, что Северная Африка имела по сравнению с Андалусией еще
один канал поступления невопъншов-сакалиба - венецианский. Впоследствии это