Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Её здесь не было. Обычно она пунктуальна. Она решила не приходить? Ждала своего спутника?
Нет… Она бы не успела найти себе другого спутника в последний момент!
Его красивая ведьма могла заполучить почти любого парня в замке. Они бы падали к её ногам, чтобы сопроводить на эти танцы. Она могла бы договориться с кем-то ещё.
Нет! Она бы этого не сделала!
— Может, следующей нам следует взять на мушку Скиннер, — сказал Норрис. — Посмотри на неё, ведёт себя, будто одна из нас. Ей нужно знать своё место.
Тома не интересовали поиски новой жертвы, он просто
— Но прежде чем мы это сделаем, я хочу выгулять эти сиськи…
Зашла девушка в бледно-голубом вечернем платье. Оно напомнило Тому платье Гермионы на Зимнем балу. Не она.
— А с тех пор, как я расстался с сукой из Рейвенкло…
Он увидел её! Она зашла и выглядела — чёрт! Просто фантастически! Сияющая драгоценность в его сыром подземелье. Его глаза впитывали её. Пробегались по потрясающему тёмно-зелёному платью, покрывавшему её тело и подчёркивающему её невероятные изгибы. Она повернулась, дав ему посмотреть на её открытую спину. Её кожа сияла в тусклом освещении. Он хотел потянуться и провести руками по каждому открытому дюйму. Ему так хотелось спрятать её подальше от любопытных взглядов других, кого заворожит одно её присутствие. Запереть её, где только он сможет на неё смотреть.
Она заправила один выбившийся локон за ухо, её обычно дикие кудри лежали усмирёнными волнами. Почти все волосы были собраны в элегантный пучок, открывая тонкую шею. Её пухлые, покрытые красным губы изогнулись в улыбке, приветствуя кого-то у двери. Ему хотелось попробовать этот цвет на вкус.
Его член дёрнулся. Она пыталась его убить. Весь вечер у него под парадной мантией будет стояк! Он не мог оторвать от неё глаз. Всё его тело тянулось к ней. Казалось, будто она наложила на него заклинание. Он так сильно её вожделел. Гермиона освещала комнату своим сиянием. Её присутствие принесло в его жизнь тепло и свет, а он даже не знал, что ему их не хватает. Она не просто была самой яркой звездой на небе — она была единственной звездой на небе. Сияла в его тёмном мире. Без неё всё замерзало. Гасли звёзды. А он срывался в пучины отчаяния.
Посмотри на меня…
Норрис что-то сказал возле него о танце с грязнокровкой и её сиськами.
Кто-то подошёл к Гермионе и положил руку на её открытую спину. У Тома сжалась челюсть, а взгляд стал острым. Возле неё Рудольф Брэнд стоял, будто так и надо. Его взгляд блуждал вдоль её тела и не торопился закончить свой путь.
Каждый мускул в теле Тома напрягся. У Брэнда нет никакого права к ней прикасаться! Сила его собственничества стала практически осязаема, распространялась вокруг него, как тёмное облако. Его глаза устремились на неё, наблюдая за ней с яростной решимостью. Нужно вернуть себе самообладание, но сама мысль потерять её была невыносима. Видеть, как кто-то ещё кладёт на неё свои руки, чувствует нежную, гладкую кожу — от этого Том был готов убивать.
Она будто бы колебалась. Или Том просто надеялся, что она сомневается? Что она не хотела, чтобы Брэнд к ней прикасался. Таращился на неё с таким очевидным выражением похоти.
Ясно, что он воображал Гермиону в совершенно похабном виде. Представлял, как она выглядит, если спустить платье с её
Том не мог этого вынести! Её в этом платье, стоящей возле Брэнда!
Посмотри на меня!
Она одарила мудака ослепительной улыбкой. Тому казалось, будто из него выбили весь воздух. Ему потребовалась вечность, чтобы она ему искренне улыбнулась. Он помнил этот момент как наяву: у озера, кормя Гигантского кальмара. А теперь она вручала её этому недостойному идиоту, как будто это пустяк!
Он потеряет её. Ещё один человек повернётся к нему спиной, как и все в его жизни. Все всегда покидали его. Его никто не хотел. Его мать умерла. Он даже не знает, кто его отец! А потом была Кора из приюта — нет! Он отправил Кору на задворки сознания, где ей и место.
Мысли Тома завертелись. Реальность уплывала от него. Ему нужно заново сосредоточиться.
У него зелёная мантия. Пол из камня.
Я не могу её потерять!
Холодный сок в руке. Болтает Норрис.
Брэнд коснулся её волос! Накрутил выбившийся локон на палец, отбросив его ей через плечо.
Играет музыка. Разговаривают голоса.
Уёбок прильнул к ней слишком близко. Его ладонь проводит по её руке.
Тома ослепила ярость.
Комната пахла одеколоном и тыквенным соком. А Том мог чуять только кровь. Он представлял её. Он прольёт кровь Рудольфа Брэнда. Брэнд должен убрать с девушки руки!
Моя!
Тому было плевать, как нелепо он выглядит, таращась на неё. Пожирает заживо своими глазами. Он не мог оторвать их от неё.
— Я пойду потанцую с Мариэллой Скиннер, — услышал он Норриса возле себя, а потом тот убежал. Мальчик почувствовал нарастающую ярость Тома. Он сдерживал свою магию, чтобы она не вырвалась бесконтрольно. Всё его тело горело.
Брэнд будто был готов есть с её рук. Будто получил самый потрясающий подарок на день рождения. Том уничтожит его. Разрушит его.
Он сказал ей что-то, от чего она засмеялась.
Эта радость, те улыбки — это всё его!
Его пульс гулко отдавался в ушах, а сердце билось всё быстрее. Сквозь трещины вытекал самоконтроль. Магия искрилась вокруг него. Он держался на последней ниточке. Это всё, что удерживало его воедино.
Том пытался напомнить себе, что неважно, если она решит, что хочет Рудольфа Брэнда. Пусть флиртует. Пусть улыбается. Они могут даже потанцевать. А когда вечер наконец-то закончится, Том настигнет его и обрушит свою месть за то, что он осмелился прикоснуться к тому, что ему не принадлежит. Гермиона никогда его не бросит.
Несмотря на это знание, он продолжил себя накручивать. Его поглотила тьма.
Она провела пальцем по предплечью Брэнда, и порвались последние нити его самоконтроля.
Отвали от неё!
В ушах раздался рёв, отчего завибрировало всё тело.
Не трогай её!
Она моя!
Его поглотила ярость. Будто он может в ней задохнуться. Гермиона разорвала его жизнь на лоскуты.
Посмотри на меня! Чёрт возьми, посмотри на меня!
Её взгляд метнулся к его.
····?·* ?? ?*·?····