Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Гермиона не знала, что скажет, когда вновь встретится с Томом. Она размышляла об их встрече в классе зельеварения. Он вёл себя, будто всё ещё хотел её. Будто жаждал её больше всего на свете. Тактика его манипуляции сводилась к тому, чтобы напомнить ей, как сильно он её привлекал, и, к её потрясению, это сработало. Ей нужно преодолеть это. Продолжать жить дальше и совладать со сложными чувствами к нему.
Если бы только это было так просто.
В течение следующей недели она предавалась лишь этому, изучала каждую деталь. Она так сильно отвлекалась, что даже не писала конспекты
А ещё она продолжала избегать Тома Риддла. В следующий раз, когда они заговорят, она собиралась подготовить слова. Это не останавливало его от попыток поговорить с ней. Главное — никогда не оставаться одной. Возле неё постоянно находились её друзья, но она не сможет проворачивать это постоянно. Дни шли, а ярость Тома лишь росла. Ей нужно разобраться со всем до того, как она доведёт его. Только тогда она сможет идти дальше.
Она думала о прямой конфронтации. Размышляла о том, чтобы рассказать ему, что ей известно о Комнате. Обвинить его в том, что он открыл её, и объяснить, что ей известно о его происхождении и способности говорить на парселтанге. Несмотря на простоту, это ужасный план. Он наверняка воспримет это как угрозу и убьёт её.
Возможно, лучше подобраться к нему с другой стороны. Если она попросит его остановиться, послушает ли он? Разве она ему не нравится? Будет ли этого достаточно? Может ли она умолять во имя их отношений?
Она фыркнула от этой мысли. Может, когда-то она и была ему небезразлична, но теперь она сомневалась. Скорее всего, она просто была для него способом улучшить Патронуса и убить время. Он не будет по ней скучать ни по каким личным причинам. Ему просто не нравилось проигрывать. Она задела его гордость и эго.
Она повелась на это. На каждый полный похоти взгляд, устремлённый на неё. На каждое прикосновение его губ и каждое приятное слово. Гермиона никогда не чувствовала себя такой дурой. Окутанная его чарующим видом, она не могла не сдаться ему. Она поверила Волдеморту. С улыбкой и глазами Тома, от которых начинаешь млеть, было легко забыть всё, что она знала о Волдеморте. Притвориться, что это два разных человека.
Ей нужен другой вариант. Она раздумывала, не пойти ли к Дамблдору, но она не сделает этого без доказательств. Дамблдор не доверял Тому, но он мало что мог предпринять.
А теперь ей нужно разобраться со званым вечером Слагхорна, ведь Гасси настояла, чтобы она пошла. Разум Гермионы бешено искал оправдания, чтобы избежать мероприятия. Она раздумывала о том, чтобы установить навозные бомбы, чтобы схлопотать наказание. Она взвешивала возможность удалить кости из своей руки, чтобы остаться в больничном крыле. Вот настолько сильно она хотела пропустить этот вечер: она бы с большей готовностью провела вечер с «Костеростом».
Чтобы ей не казалось мало, её проклятье начало всё чаще подавать признаки жизни. Несмотря на употребление зелья через день, её продолжали мучить кошмары. Боль в боку не проходила. Она написала целителю Сплину и ждала ответа. За эти дни она выпила зелье слишком быстро. Скоро оно закончится.
— Гермиона, ты пойдёшь! — повторяла
— Я не хочу его видеть, — Гермионе потребовались все силы, чтобы не сморщиться. Она выпила прошлую дозу зелья только вчера. Симптомы вернулись слишком быстро.
— Поэтому ты и должна пойти! Ты должна выглядеть сногсшибательно и показать Тому, что плевать на него хотела. Всю неделю ты ходила с таким видом, будто кто-то пнул твоего щенка. Это жалко, — Гасси наклонилась к Гермионе через стол в гостиной. Аластор и Арчи сидели возле них, игнорируя разговор.
— Это завтра, Гасси, а у меня нет платья.
— Ты сама знаешь, что у меня есть, — фыркнула Гасси.
— К тому же мне нужно уложить волосы.
— Разумеется, я займусь твоей причёской и макияжем. Я не доверяю тебе в этом, и как твоя лучшая подруга, думаю, я заслужила это право.
— Ты не оставляешь мне выбора…
Гасси просияла:
— Не-а! Мы превратим тебя в богиню, Гермиона, вот увидишь!
Гермиона покорилась Гасси. Она знала, как произвести впечатление. Она настояла, чтобы Гермиона надела изумрудно-зелёное платье. Именно то, что Гермиона отказалась надевать на Зимний бал. У неё не было сил спорить с Гасси.
Она использовала магию, поправляя ткань так, чтобы платье приукрашивало фигуру Гермионы. Гасси добавила разрез, чтобы открыть ноги. От Гермионы не укрылось, что вырез стал глубже, а спина более открытой после работы Гасси, чем, скорее всего, подразумевал модельер. Гермиона чувствовала себя одновременно и утончённой, и соблазнительной в этом вечернем платье. Идеальный баланс.
Главной проблемой стали туфли. На Зимний бал Гермиона выбрала плоскую подошву и наотрез отклонила каблуки. Однако в этот раз Гасси отказывалась предоставлять ей что-то удобное. Она спорила, что каблуки выгоднее всего покажут её ноги.
— Я не умею ходить на каблуках, Гасси! Я упаду себе на лицо и испорчу весь элегантный образ, над которым мы работаем.
— Об этом ты переживаешь? — рассмеялась Гасси. Гермиона нахмурилась и скрестила руки. — Ладно, позволь мне открыть тебе маленький секрет, который вообще-то и не секрет вовсе, если честно. Его знает буквально каждая ведьма, но, видимо, кроме тебя. Ни одна ведьма не ходит на каблуках просто так.
— Ты о чём?
— Мы зачаровываем туфли для устойчивости и накладываем смягчающие заклинания, Гермиона! Мы скользим в них, будто они были сделаны специально для нас! У нас есть магия. Можно ей и воспользоваться!
Серебряные туфли на каблуках, которые выбрала для неё Гасси, были полной противоположностью удобным. Эти туфли высотой в пять дюймов{?}[~13 см] были явно созданы со зловещей целью уничтожить любую бедную, ничего не подозревающую ведьму, которая осмелится их надеть.
Она нехотя согласилась. Она застегнула изящную пряжку вокруг лодыжки. Прежде чем попытаться встать, Гасси достала свою палочку и пробормотала пару заклинаний в сторону ног Гермионы. Это всё изменило. Пальцы стали лёгкими, как воздух. Лодыжки не болтались, и Гермионе не хотелось это признавать, но она скользила в туфлях — как и говорила Гасси.