Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Его глаза потемнели, как грозовые тучи. Возле них капал кран. Он капал всё это время. Почему никто не починит этот чёртов кран?
— Что ты знаешь? — что, чёрт возьми, она могла о нём знать? Неужели он преуспел в своем стремлении к власти, и она пришла сюда, чтобы остановить его? Но это же параллельный мир. Не сходится. Убив его, она не изменит того, кем он был в её версии будущего. Но это не значит, что она не знает, что он может сделать. Что он из себя представляет. Кем он может стать.
— Я знаю многое, Том. Ты меня видел на уроках. Меня бы не стали называть самой умной
— Давай без жеманства, Грейнджер! Что ты знаешь?! — его рука дёрнулась, так и чесалась схватить палочку. Он устоял перед соблазном.
— Зачем мне тебе это говорить? Чтобы ты мог обратить это и использовать против меня? — огрызнулась она. Том кипел. Он сделал шаг ближе. Теперь между ними был всего лишь фут. Он вдохнул сладкий аромат яблок её волос. Он видел лёгкую влагу на её нижней губе, где она её кусала. Он впитывал каждую длинную ресницу и каждую маленькую веснушку с её щёк.
— Почему ты здесь, Гермиона? — прошептал он. Он держал её так близко. Чуял её, видел её. Это успокаивало его. Она встретилась с ним взглядом, и мрачный вид испарился, обнажив что-то уязвимое. Его рука… Ему хотелось дотронуться до неё.
— Не знаю… — сказала она. Молчание. В этот момент даже русалка перестала напевать, а кран — капать. Он накрыл своей ладонью её щёку. Его пальцы поглаживали изгиб её челюсти к подбородку, чувствовали нежную кожу. Слёзы блестели в её глазах.
— Ты хочешь — ты хочешь, — он тяжело сглотнул, слова липкой плёнкой окутывали его язык, — ты собираешься уйти?
Пожалуйста, нет…
Том искал ответ в её карамельных радужках. В ответ ему вспыхивали всполохи золота. Он не смог найти его, но вместо этого он увидел в них её. И это всё, что он мог видеть, всё, что он хотел когда-либо видеть.
····?·* ?? ?*·?····
Гермиона не была уверена, кто сделал шаг первым. Это было неважно. Их губы столкнулись, разжигая страстный огонь, поглощающий все их органы чувств. Он отбросил её обратно в стену. Их бёдра соприкасались. Её смыло чувством отчаяния, отчего её сердце бешено забилось. Ей нужно было почувствовать каждый его дюйм. Они много недель раздували этот огонь между ними. Как же хорошо дать ему вырваться наружу.
Она открыла свой рот для Тома, и он погрузился в него. Его мягкий язык ласкал её. Прижимался и облизывал её губы. Их зубы сталкивались. Они стонали. Касались друг друга. Его руки схватили её за бёдра сзади, поднимая её. Она обернула его ногами вокруг бёдер, позволяя задраться юбке. Под этим углом его эрекция тёрлась об неё.
— Не уходи… — сказал он и прикусил участок на шее, отчего она застонала.
Гермионе нужно было касаться его ещё больше. Она принялась расстёгивать пуговицы его рубашки. Её руки дрожали. Ей не удавалось столь сложное движение. В раздражении она потянула ткань, пока пуговицы не поддались и не рассыпались на полу.
Он отбросил рубашку в сторону. Одежду они починят потом магией.
— Не уходи, — сказал он возле её кожи. Она сняла одну ногу с его бедра, позволив пальцам коснуться пола, и он вытащил её блузку из-за пояса юбки. Она схватила за
Ей не удалось сдержать отчаянного стона, вырвавшегося из её горла, когда его руки прижались к тонкому шёлку её лифчика и обхватили ладонями грудь. Он отодвинул барьер в сторону и заменил руки губами.
— О — Мерлин!
— Ты останешься?
— Я — я…
Он втянул её сосок, отчего она запрокинула голову назад.
Его руки и язык. Она пробежалась ногтями вдоль его скальпа.
Она стонала, а он сосал всё сильнее. Звук эхом отражался от стен. Он съест её заживо. Пройдётся по каждому её дюйму. Он не касался её уже несколько недель. Это всегда было так приятно?
Её ноги задрожали. Она не сможет выстоять долго.
Её разум опустел, пока он продолжал ласкать её грудь губами и языком. Его руки с почти непреодолимым отчаянием двигались по её телу. Она чувствовала, как внутри неё нарастает жар, первобытное желание, которое грозило поглотить их обоих. Она надеялась, что он не обожжёт её. Он обжигал её уже слишком много раз.
Том подхватил её за талию, когда у неё отказали ноги. Вместе они опустились на прохладный мраморный пол. Он навис над ней, его дикие глаза что-то высматривали в её лице, зрачки были широко раскрыты. Его грудь вздымалась и опускалась с каждым вздохом, сталкиваясь с её.
— Чёрт, — пробормотал он, опустившись на неё и прижав свои губы к её. Каждый укус, каждый поцелуй посылал по её спине мурашки и заставлял её хватать ртом воздух. Огонь и лёд вспыхивали по всему её телу, где он её касался. Чистая, необузданная страсть неслась по её венам.
Откуда это взялось? Будто она распахнула занавески после нескольких недель тьмы.
— Пожалуйста, Гермиона.
О чём он умолял? Она не могла вспомнить, пока его губы двигались на юг. Они касались её живота, и она выгнулась с криком. Он провёл языком по её шраму, отправив по ней электрический ток сладкой боли. Она всегда думала, что её шрам ужасен, но то, какое внимание он ему уделял, почти заставляло её чувствовать себя красивой.
— Моя прекрасная девочка, — он задрал её юбку и начал стягивать её за подол вниз по ногам вместе с чулками. Она сбросила туфли, ею овладевали инстинкты. Гермиона лежала в одних трусиках и лифчике, сдвинутом с груди. Какое-то время он смотрел на неё, а затем снова опустился и нашёл её рот. Его руки раздвинули её бедра, оказавшись так близко к тому месту, где она хотела бы, чтобы он прикоснулся к ней.
— Том…
Его руки гладили её вверх и вниз по бёдрам, пока он целовал её взасос.
— Отвечай, — сказал он. Несмотря на нежность в его голосе, Гермиона расслышала приказ в его тоне. Она не поняла, что он спросил. Он лениво её целовал, продолжая дразнить кожу кончиком пальца. Не давая ей то, чего она на самом деле хотела — что ей было нужно.
— Я — что? — её слова перебил её вздох, когда он прикоснулся к её чувствительной шее. Его любимое место. Он застонал и оставил на ней засос. Завтра она будет вся в синяках. Его пальцы играли над её намокшим бельём, но он успел отодвинуться, прежде чем она успела почувствовать хоть какое-то облегчение.