Самая яркая звезда на небе

Tippilo

— Что? Что её будет легко выебать в таком состоянии?!

Куфф выглядел отчаявшимся:

— Нет! Я бы не стал! — он оглядел комнату, будто ожидая, что что-то появится и спасёт его. Всё, что у него было, — невменяемая Гермиона, прокатывающая головой по его груди.

Нет… он не заполучил её. И никогда не получит!

— Круцио! — Непростительное заклятье с лёгкостью скользнуло с его языка. Оно было как его вторая натура, он использовал проклятие Круциатуса не в первый раз. Множество раз он отрабатывал его на животных, но ни разу — на человеке.

Барнабас

Куфф упал наземь: крича, дёргаясь, корчась. Он заслужил это. Он собирался выебать Гермиону в этом пустом классе в её бреду. Это проклятье было непростительным. И Куфф тоже. Он сам навлёк на себя боль, а теперь должен встретить последствия. Он заслужил каждую секунду агонии. Каждую слезу, скатывающуюся по его лицу. Он заслуживал смерти за то, что хотел сделать с маленьким львом Тома.

— С-стой! А-агх!

Том остановил заклинание и заглушил комнату. Крики Куффа были громковаты. Тому не хотелось, чтобы их застукали. Будет затруднительно стирать память всем, кто их увидит. К тому же он хотел уничтожать Куффа с расстановкой. Вторжения этому помешают.

Пауза дала Куффу передышку. Том наблюдал за ним, довольный тем, как мальчишка тяжело дышит. Кровь струилась из его носа. Его конечности всё ещё дёргались в спазмах от остаточной боли. Он перевернулся на бок, и его вырвало.

— Пожалуйста… — заныл он, когда наконец перевёл дух. — Пожалуйста, не…

— Я ещё с тобой не закончил, Куфф. Но я великодушно даю тебе небольшой перерыв, — в улыбке, растянувшейся по лицу Тома, не было ничего доброго.

Куфф плакал на боку. Дрожал. Том мог бы убить его и закончить с этим. Он не заслуживал пощады. Это тошнотворно. Но в то же время и быстрой смерти он не заслуживал. Он заслуживал боли. Бесконечной агонии. Никто и никогда не сможет поиздеваться над его маленьким львом и остаться безнаказанным!

Она. Под. Запретом!

Она моя!

— КРУЦИО! — крик подстегнул Тома. Он чувствовал себя могущественным! Этого он и добивался! Ему хотелось, чтобы Куфф страдал! Пустой класс эхом отражал его крики и рыдания. Он плакал, когда его конечности сгибались в неестественных направлениях. Всё его тело искажалось против его воли. Его глаза выпучились, а голос стал хриплым.

Том держал заклинание, казалось, целую вечность. Куфф умирал? Тому не хватало опыта в том, чтобы отличить приближающуюся смерть от проклятия Круциатуса.

Лицо Куффа покраснело от беззвучного крика. Он не мог остановиться достаточно долго, чтобы наполнить лёгкие воздухом. От недостатка кислорода он стал фиолетовым. Ещё минута — и Барнабас Куфф действительно умрёт.

Том остановил заклинание, чтобы подумать над своими вариантами.

Убить Куффа было бы просто, но потом ему придётся избавляться от тела. Лёгкое неудобство. После этого будет проведено расследование, но Том не слишком беспокоился об этом. Он держал эту школу в своих руках. Все здесь были как пешки на его шахматной доске. Все, кроме Гермионы, но его королева сейчас вне игры.

Куфф дёргался на полу,

его всхлипы эхом разносились по пустому классу:

— Т-ты н-н-не можешь, — сказал он, когда обрёл голос.

— Не могу? — Том ухмыльнулся. По нему пронеслось онемение лишённое злости и силы. Он чувствовал себя практически опустошённым.

— П-пожалуйста… — Куфф, казалось, от чего-то поперхнулся. Может, это кровь? Или слюна? Снова рвота? — П-п-пожалуйста…

— Ты мне омерзителен, — прошипел Том и подошёл ближе, нависнув над Куффом. Единственным ответом ничтожества было заплакать.

Том опустился на одно колено, избегая набежавшие с него кровь, рвоту и то, что, Том решил, может быть мочой, — всё смешанное на полу:

— Скажи мне, Куфф, это больно?

Он всхлипнул, прижимая ноги к груди и сворачиваясь клубочком.

— Не волнуйся, никто тебя не слышит. Я заглушил комнату и запер дверь. У нас уйма времени.

Его слёзы смешивались с кровью, выходящей пузырями из рта и носа. Она капала с его лица и частично окрасила светлые волосы в красный.

— С-с-той! — он слишком сильно тряс головой, пытаясь произнести слова чётко.

— Я так не думаю, — он показал палочкой на лоб мудака. — Круцио.

Рыдания начались вновь, звук казался неестественным. Его спина выгнулась. Том слышал треск, будто сломалась кость. Интересно, какая.

Возможно, теперь уже смерть считалась бы пощадой. Том не считал себя милосердным.

Гермиона споткнулась, пытаясь встать, и отвлекла Тома от заклинания. Проклятье остановилось, стоило ему перевести внимание на девушку, обитавшую в самой его душе. На льва, лежащего на полу.

Когда она упала? Наверное, когда и Куфф. В конце концов, она же использовала его для опоры. Теперь ей с огромным трудом удавалось встать на четвереньки. Её руки были недостаточно сильными, чтобы удержаться. Колени расползались под ней. Побочный эффект передозировки Укрепляющего раствора — крайняя слабость.

Она была не в состоянии идти. Том наблюдал, как она пытается снова и снова, всё ещё стоя на одном колене с палочкой, направленной на Куффа. Он делал это для неё, но каким-то образом, несмотря на всё, забыл, что она там. Уязвимая и несобранная. Такая красивая в своём бледно-голубом платье, с этой грудью… настолько близкой к тому, чтобы обнажиться…

Том сглотнул и вновь сосредоточился.

Спустя ещё несколько попыток, она укрепилась на четвереньках, но не могла придумать, что делать дальше.

Её волосы, столь изысканно уложенные ранее, выпали из пучка. Но это не были и её обычные необузданные кудри. Волны золотисто-каштановых волос падали на плечи. От неё захватывало дух.

Гермиона попыталась встать, но сникла, когда все усилия не оправдались. Всё её тело покраснело от натуги. На глаза навернулись слёзы, грозя вот-вот пролиться.

Том опустил палочку, наблюдая, как она страдает возле дёргающегося Куффа. Он рыдал. Гермиона нахмурилась, и её выражение лица наполнилось недоумением.