Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Он провёл свободной рукой по своим сексуально растрёпанным волосам и поправил парадную мантию. Казалось, что он пытается прийти в себя после пробуждения из глубокого сна.
— Отвечай, Риддл! — кричала она. Гермиона хотела казаться устрашающей, но вместо этого ей отказали мышцы, и она рухнула на подушки. Её тело кололо. Конечности онемели. Как долго это продлится? Что это за зелье слабости?
— Дай мне чёртову секунду проснуться!
Гермиона заметила часы над его головой, показывающие шесть часов. Гасси, должно быть, до смерти
— Где я была всю ночь? — спросила она. В её животе нарастала паника.
— Я привёл тебя сюда отдохнуть после того, как ты отключилась на мне! — сказал он через некоторое время. Он потягивал шею. Наверное, она затекла от сна на этом стуле. Она с облегчением отметила, что он не забрался в постель рядом с ней. — Перескажи мне последнее, что ты помнишь?
Гермиона подумала над этим. Перебрала всю ночь в хронологическом порядке, начиная от входа в Большой зал. Ужин. Танцы с Барнабасом и друзьями. Потом она танцевала с Риддлом. Села, и Гасси набросилась на неё, а затем Гермиона убежала, чтобы снова найти Барнабаса.
— Я танцевала с друзьями, — сказала она. Её глаза сощурились, будто это могло помочь ей посмотреть сквозь туман воспоминаний. — Я танцевала с Барнабасом, Джулией, Альфредом… Мне было весело.
— А после всего веселья? — к её облегчению, он убрал палочку в карман.
Гермиона сдвинула брови, силясь собрать воедино мысли, но её разум оставался пуст. От этого у неё разболелась голова.
— Где Барнабас? — вместо ответа спросила она.
— Какая разница, — фыркнул Риддл.
— Он был моим спутником, Риддл! Куда он подевался?
— В душе не ебу, — он вновь сел, наклонившись вперёд, ближе к ней. Что это за высохшая кровь на рукаве его мантии?
— Что ты с ним сделал?
— Ну и быстро ты поспешила предположить, что я сделал что-то с твоим дорогим парнем.
— Это вполне похоже на тебя, — она проигнорировала слово «парень». Может, поэтому он откинулся обратно, раздражённо хмыкнув.
— И то правда, — пожал он плечами. Его откровенность удивила её. — Какая разница?
— Для меня есть.
— Ну и зря.
— Это кровь у тебя на рукаве?
— Возможно, — сказал он, будто это не имело значения.
— Почему с тобой так сложно?!
— Это со мной-то сложно? Это ты кричишь на меня после того, как я помог твоей неблагодарной заднице! — Том вскочил на ноги.
— Помог мне после того, как отравил меня! Ты рассчитываешь, что я скажу тебе спасибо?!
Риддл обошёл кровать в направлении к буфету и просмотрел содержимое. Она понимала, насколько он злится, лишь по тому, как сильно напряглись его мышцы. Каждые пару секунд он бормотал под нос ругательства и проклятья. Том бросил несколько бутылочек возле неё:
— Выпей это.
— Я не собираюсь ничего пить из твоих рук!
— Да что, чёрт возьми, с тобой не так? — он был возмущён. Его красивое лицо оставалось бесстрастным, он стиснул челюсть. Том скрестил руки на груди.
—
— Ты думаешь, я это сделал с тобой? — прошипел он. В его глазах бушевало пламя. Лицо исказил гнев.
— Конечно, ты! Кто это ещё мог быть?
— На кой чёрт я бы давал тебе что-то, чтобы тебя вырубить, а потом нёс тебя семь лестничных пролётов наверх? Я положил тебя в кровать, чтобы ты поспала, охладил одеяла и положил холодную тряпку на лоб, когда ты истекала потом! Я даже убрался после того, как тебя вырвало на себя! А потом я спал на этом неудобном стуле!
Вырвало на себя? Она была готова умереть от стыда. Гермионе хотелось верить ему. Но у неё не было причины ему доверять. Не сейчас. Не после всего, что случилось с тех пор, как она пришла в этот мир. И всех тех ужасных вещей, которые он сделал в её реальности. Этот человек всё ещё существует где-то внутри него.
— У тебя есть другое объяснение произошедшему? Всё началось после того, как ты со мной потанцевал, Риддл!
— Твой спутник подал тебе большое количество пунша, заряженного зельями. Какую-то смесь Укрепляющего раствора, Эйфорического элексира и Нагревающей настойки, но он не уверен.
Гермиона нахмурилась. Передозировка Укрепляющим раствором могла бы объяснить её утреннюю слабость. Это могло бы быть правдой.
— Он бы этого не сделал, — сказала Гермиона. Должно быть, это ошибка.
— Да что ты?
— Нет! Барнабас относился ко мне лишь по-доброму, в отличие от тебя…
— Ты ни черта не знаешь!
— Я неправа? — спросила она.
— Да!
— Тогда что случилось, Риддл?!
— Я уже сказал тебе, Барнабас-хуев-Куфф…
— Я слышала, что ты сказал. Я не верю тебе!
Гермиона узнала эту пламенную ярость в его глазах. Гадала, начнёт ли он снова бросаться в неё проклятиями — как в прошлый раз, когда она его так сильно разозлила. Его гнев был слишком необузданным и сильным. Но каким-то образом она стояла на своём.
— Не думаю, что ты поверишь мне, что бы я тебе ни сказал, — произнёс он пронизанные горечью слова.
Огонь в очаге распалялся, отсвечивая на его профиль. От жара его магии становилось душно.
— Почему ты всегда настолько зол?! — спросила она.
— Прямо сейчас — из-за тебя! Потому что ты обвиняешь меня, а я думал… — он запнулся. Том обвёл комнату жаром пламенного взгляда. Он выглядел так, будто готов бить кулаками всё, что попадётся ему на глаза.
— Думал что? — её губы искривились в злой усмешке.
— Знаешь что? Мне незачем тут стоять и всё это терпеть!
— Что? Ты даже не сказал мне, где я!
— Ты в этой комнате Спрятанных вещей или как ты там её называешь! Счастливых праздников, — и на этом он сердито прошагал к двери, распахнул её и с грохотом захлопнул за собой. Он оставил Гермиону слабой и одинокой в Выручай-комнате. В комнате, о которой знала только она. Никто не зайдёт и не поможет ей.