Самое счастливое утро
Шрифт:
У такого вот «костра дружбы» я и узнал от них страшную взрослую тайну, потрясшую меня до основания. Почти до одиннадцати лет я был убежден, что дети появляются на свет каким-то волшебным, бестелесным способом. Нет, конечно, я не верил в сказки о капусте, аистах и прочих россказнях для малышей и малышек. Я знал, что есть роддома, что детки вылезают из маминого живота, но о зачатии не имел ни малейшего представления и даже не думал об этом. Тихомировы, столкнувшись с подобной дремучестью, чуть не покатились со смеху и жестоко меня «просветили». Я не мог ни сердцем, ни умом согласиться с услышанным. Родители, которых боготворил, и вдруг – «это»… Сопротивление было яростным – именно потому,
Еще одним потрясением стал ужас от внезапного осознания своей смертности. Я лежал на кровати и смотрел на ковер, где два восточных похитителя в чалмах летели вскачь от стен дворца. У одного из всадников на сером иноходце восседала за спиной красавица в шальварах, второй смельчак держал в правой руке опущенное старинное ружье с узорным прикладом, а левой погонял коня. Но не этот сюжет занимал меня, а россыпь звезд над лунными минаретами, – я вдруг ощутил полную свою ничтожность перед бесконечностью пространства. «Умру, и ничего не будет, ни-че-го!..» – думал я, и не мог вместить в себя мучительную мысль о смерти. Мне было очень и очень страшно.
В конце августа пришло письмо от родителей – они сообщали, что получили квартиру в Лоо, пригороде Сочи, и что скоро за мной приедет отец. Я еще успел два дня проучиться в 5 классе, но 3 сентября мы с отцом, попрощавшись с бабушкой Людой, у которой глаза были на мокром месте, отправились на соседском «Запорожце» в аэропорт. Нам повезло: в этот день до Вологды летел не маломестный «Ан-2», а двухмоторный «Ли-2», скопированный еще до войны у американцев «Дуглас ДС-3», в 1972 году доживающий свои дни в «Аэрофлоте». Может быть, это был один из последних полетов ветерана.
Оставив чемоданы в хвосте, мы разместились у квадратного окошка и молча наблюдали, как наш борт поднялся в воздух, натужно ревя моторами, как делал круг над Кичменгским Городком… Это место на карте теперь одно из самых дорогих для меня. Здесь я по-настоящему поверил в безграничную душевную силу русских людей, в их малозаметную, скрытую от посторонних, но неизбывную в своей простоте любовь к этим рекам, полям, лесам, дорогим сердцу родным холмам… Может быть, именно эта любовь и оберегала меня в тяжелые годы уныния, тоски и беспросветности.
Лоо
От Вологды шел прямой поезд до станции Лоо. По дороге папа рассказал, как они там оказались… Мама с папой ехали в Красную Поляну, но так долго стояли в Лоо, что не выдержали, вышли и позвонили через справочную в Лазаревское районо. Трубку взяла заведующая, которая оказалась… вологодской по происхождению. Она тут же предложила место учителя, уборщицы, а заодно и директора в маленькой начальной школе поселка Атарбеково, и даже с жильем, но в другом местечке, Уч-Дере. Там они и поселились. Мама стала преподавать, а папа устроился рабочим в чайсовхоз фирмы «Краснодарский чай». Поздно вечером они приезжали ночевать в полуразрушенную начальную школу в Уч-Дере, где, тем не менее, была оставлена для них квартира с удобствами. Бывшая школа стояла посреди разноцветного, почти волшебного сада, пролегающего в ущелье. До революции этот сад с причудливым двухэтажным зданием с башенками принадлежал знаменитому адвокату Федору Плевако. А совсем недавно родители получили новую квартиру в районе Лоо, в Горном Воздухе.
Все эти странные и непривычные для моих ушей названия были в диковинку, но возможность жить не в горах, а на берегу Черного моря воодушевляла, море я очень любил.
Наш
Помню огромный пустынный галечный пляж, самый широкий и протяженный в Большом Сочи, – об этом рассказал по дороге отец; узкий асфальтированный проезд к морю, по которому мы поднялись до трассы. Помню сиротливую скамейку на автобусной остановке «Горный Воздух» и сидящего на ней неестественно толстого молодого брюнета, которого звали так же непривычно, – Ваган. С отцом они были знакомы, и через некоторое время на трассу «Джубга-Сочи», по которой лишь изредка проносились легковушки и грузовики, приехала машина ГАЗ-51 от чайсовхоза. Через пять минут мы были дома.
Наша двухкомнатная квартира в одном из двух, почему-то урезанных до пары этажей новых пятиэтажек (потом я узнал, что на остальные этажи денег не хватило – украли), была совсем пустой. После бурной встречи с мамой и чаепитием на единственном круглом столе, памятном еще по краснополянской жизни, мы улеглись на два матраса, брошенных прямо на паркет, и мгновенно уснули.
Утром мама повезла меня в старое здание школы поселка Лоо. Ранний «ПАЗик» быстро примчал к одноэтажному довоенному кирпичному корпусу. Новая средняя школа стояла на горе, а в старой, по соседству с летним кинотеатром и клубом, учились лишь до 5 класса. В 5 «а» классе мне и предстояло начать, – в очередной раз, – новую жизнь.
На две трети класс состоял из детей турецких армян, бежавших еще в начале XX века с другой стороны моря от страшной резни. Они давно обрусели, но сохранили свой язык и быт. Русские, армяне, украинцы, греки, молдаване, – все жили дружно, хотя и по-своему.
Основными армянскими доходами были торговля и сдача отдыхающим комнат в типовых квадратных частных домах; русские жили на зарплату в квартирах, но не брезговали и летней сдачей внаем своей скудной жилплощади.
Не только море притягивало сюда всех. Буйная зелень субтропических растений, живописная дорога с крутыми поворотами, которые в народе звали «тещиными языками», близость Центрального Сочи и рассыпанные вдоль побережья и в горах санатории и пансионаты манили обещанным в буклетах приятным и полезным отдыхом. К слову, большинство отдыхающих приезжали «дикарями».
Горный Воздух, в котором мы жили, хотя и был поселком, но относился к городу, а вот село Атарбеково, расположенное на свисавшей над нами горе, считалось уже деревней. Во всех этих различиях было легко запутаться. Несколько лет спустя сама власть призналась, что часть Горного Воздуха, – в 10–15 минутах ходьбы от моря, – на самом деле деревня. Теперь она называется… Нижнее Уч-Дере. Между прочим, есть еще Верхнее Уч-Дере и просто Уч-Дере! Злые языки тут же прозвали это место Уч-Дырой.
Как, все-таки, удалось родителям заполучить так быстро квартиру в новостройке, да еще в курортном районе?.. Мама преподавала в Атарбековской сельской начальной школе столь хорошо, что местные родители поняли: надо удержать ее, во что бы то ни стало. Отцу, как работнику чайсовхоза, квартира была положена, но вот когда… Мама взяла инициативу в свои руки. Собрала подписи всех окрестных жителей и отдала петицию в дирекцию. Власть не выдержала такого напора и сдалась, – нам отдали «двушку» из резервного жилого фонда.