Самый лучший пионер
Шрифт:
— Запомню! — Пообещал я: — Но, справедливости ради, в той ситуации ты поступила правильно. А кооператив… Будут деньги на кооператив, накопится и на обмен, верно?
— Верно! — Улыбнулась мама.
Отужинавший народ начал расходиться, и в его числе — наша цель. Хитрые мы держались метрах в трех и старались аккуратно прикрываться отдыхающими. Сугубо ради веселья — оборачиваться «колхозники» и не подумали: отец что-то жизнерадостно рассказывал дочери, а та вяло улыбалась в ответ.
— Может выглядеть как детская неблагодарность, но это — не так! — На правах подростка пояснил я маме: — На самом деле она его очень любит, поэтому
— Ну тебе-то стесняться нечего! — Фыркнула мама.
— Как нескромно!
— Зато правда! — Взъерошила мне волосы.
— Как будто немного косолапит?
— Девочка? Так плоскостопие же! — Пожала плечами мама.
— А его, получается, от удара копытом не лечат.
— Крепок! — Уважительно кивнула родительница и спросила: — Мне кажется, или мы в наше крыло идем?
— Похоже на то. Большая удача!
— Радости-то полные штаны! — Ехидно хихикнула она.
— Еще и с нашей стороны живут! — Проигнорировал я стандартную родительскую подколку: — А это значит…
— Общий балкон, и одинокая девушка, романтично взирающая на отражение луны в… — Она осеклась.
— В Кавказе! — Безжалостно закончил я.
Весело смеясь, отправились в палату, полностью довольные первым днем отдыха.
Приняв ванну с минералкой (санаторий же — живем по распорядку, подвергаемся лечебным процедурам), переоделся в шорты и футболку, взял карандашик и тетрадку и пошел искать источник легендирования плагиата. Покинув наше крыло, миновал блестящую полированными и золочеными поверхностями галерею и вышел из главного входа. Потом придется войти в главный выход!
Спустившись по образцово-показательным ступенькам, узрел сидящего на лавочке в тени кедра, одетого в «Большевичку», достаточно крепкого седого гладковыбритого пожилого мужчину с хорошей осанкой. Дедушка читал свежую «Правду». Придется отвлечь.
— Здравствуйте, дедушка! — Поприветствовал я его.
— Здравствуй, мальчик! — Пробубнил он в газету.
Обидно! Но не сдаваться же так сразу?
— Извините, а можно спросить — вы ветеран?
Дедок наконец-то глянул на меня поверх газеты, счел новый источник досуга более перспективным, и газетку отложил:
— А как же! — Гордо блеснул глазами и расправил плечи: — Ветеран геологоразведывательного труда. От Урала до Камчатки вот этими ногами… — Похлопал себя по бедрам: — …Всю страну прошел! Золото искал!
Не то! Но не расстраивать же дедушку таким быстрым уходом? Кроме того — в СССР производственные романы в большой чести, и похождения старого геолога вполне могут пригодиться в будущем.
— Это — жутко интересно! — Вполне честно ответил я и показал дедушке тетрадку: — А можете, пожалуйста, рассказать подробнее? — Понизив голос, шаркнул сандаликом брусчатку и смущенно признался: — Я писателем стать хочу, вот, хожу разных людей слушаю, учусь!
— Это ты правильно! — Похвалил меня дед: — Садись! — Похлопал по скамейке рядом с собой: — Как звать-то?
— Сережей.
— А меня — Николай Венедиктович. Фамилия Летучий.
— Вам подходит? — Уточнил я.
— Подходит! — Хохотнул он и начал вещать: — Я родился…
С Николаем Венедиктовичем мы просидели три дня, и тетрадка целиком заполнилась жутко удачными историями о поисках золота на Колыме в 20-х-50-х годах. Прекрасная отмазка для спёртой у Олега Куваева «Территории»,
Проверяя свою удачу на прочность, выглянул на общий балкон — никого. Ходить вдоль него и заглядывать в окна — некультурно, так что сегодня не судьба.
Зато у мамы с личной жизнью полный порядок — мы с ней видимся только за завтраком, ужином и ночью. Остальное время она где-то с кем-то пропадает — пришлось пару десятков раз заверить ее, что мне тут одному не скучно. Познакомить с хахалем не предлагала, а я не напрашивался — лишь бы она и дальше такая довольная ходила.
Сходив на массаж, со слегка ноющей спиной вернулся в палату, выглянул на балкон еще раз — все еще пусто — переоделся, и двинулся искать новый источник контента. Заодно на смотровую схожу, Кавказ посмотреть — раньше как-то не добрался. С балкона панорама выглядела поэпичнее — горы казались выше, но все равно прикольно — весь Кисловодск как на ладони, а за ним — средней величины горы. Надо будет как-нибудь побывать в местности поскалистее.
Вон та дама лет пятидесяти, в веселеньком оранжевом летнем платье в белый горошек, привлекает внимание здоровенным биноклем, в который смотрит на облака — они сегодня очень пушистые и плотные.
— Здравствуйте! — Подкатил я к ней.
— Здравствуй, мальчик! — Сразу же переключила она на меня внимание.
Показал тетрадку, выдал запрос.
— Зенитчица я! — Призналась бабушка.
В моей голове затрещал праздничный фейерверк — просто идеально!
Поделиться воспоминаниями она оказалась не против, и мы расположились в одной из беседок — тут есть стол.
— Пятеро нас было, девченок. Все зенитчицы при молодом мужике-командире, — Грустно улыбнулась: — В сорок третьем дело было…
Пять дней с утра до вечера, три исписанных тетрадки — Евгения Викторовна дала мне гораздо больше, чем я ожидал. Теперь нужно аккуратно интегрировать это все в сворованный концепт повести «А зори здесь тихие», не сломав магию шедевра.
На балконе мелькнула желтенькая фигурка — кто-то прошел мимо. Остановив не умолкающий уже пару дней как треск печатной машинки — получается гораздо быстрее, чем карандашом в тетрадке, но не так хорошо, как на компьютере. Приходится делать перерывы — банально болят пальцы. Аккуратно выглянул — в метре от нашего окна стояла девушка-«колхозница», в желтом платье и соломенной шляпке. Ветер красиво играл ее подолом, оставаясь бессильным перед тяжелой косой, кончиком которой девушка поигрывала с предельно скучающим лицом. На ногах — какие-то непривычного вида туфли. Плоскостопие исправляет, наверное.
Ну вот — даже ловить не пришлось, сама приуныла и пришла знакомиться! Скука — это болезнь похлеще гриппа. Вынув из тумбочки жвачку, сунул ее в карман, вдел ноги в тапки и пошел устанавливать контакт.
— Привет! — Поздоровался я с ней.
— Я с маленькими не здороваюсь! — Смерила она меня уничижительным взглядом.
Не обратив внимания, подошел и встал рядом, достал пластинку жвачки, демонстративно отломил половину и положил в рот. Завернув остатки, под тоскливым взглядом девушки убрал обратно: