Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
А ещё я однажды натянула верёвку внизу лестницы. Думала, будет смешно, если кто-то упадёт, вот только упала я сама. Мы спускались к ужину, и верёвка была плохо видна, я о ней совсем забыла. Другие увидели, как я лечу носом вперёд, и не попались в эту ловушку. Ох, нет, это совсем не добрый поступок.
Оглядевшись в поисках вдохновения, я наткнулась взглядом на девушку, сидящую через проход от меня, темноволосую, с тёмными бровями и совсем чёрными глазами. Она жевала кончик пера. Похоже, в её жизни тоже не было добрых поступков. А все остальные уже о чём-то писали!
Соседка
Поразмыслив ещё немного, я решительно закусила губу и сочинила историю о старушке, которую перевела через дорогу, полную экипажей. Что-то написала и соседка.
Магический помощник — парящий над полом ящик — проехался между рядами, собирая листы. Он брал их тонкими руками и вкладывал в прорезь, пока не набил брюхо, и каждый раз говорил басом: «Спасибо!». Голос не подходил ему, и мне стало смешно. Я видела, как соседка слева морщится, тоже пытаясь сохранить серьёзный вид. Надеюсь, у меня это вышло успешнее, потому что у неё не вышло совсем.
Нас пригласили в другой кабинет. Там, выстроившись в круг, мы сделали простейшую вещь — светлячка. Ладони чашечкой на уровне груди, ощутить тепло, призвать огонёк. То, что умеют и пятилетние дети, если только Первотворец одарил их искрой.
Я удивилась, заметив, что у кого-то светлячки жёлтые, а у кого-то красные. Были зелёные, оранжевые и даже один розовый. В ладонях моей недавней соседки плясал зелёный шарик. Мой светлячок был голубым, как у всех в моей семье, и я думала, других и не бывает. Размерами они тоже отличались. Вот об этом я как раз была осведомлена, ведь мой огонёк совсем небольшой. Сара-неудачница, что с неё взять.
— Хорошо, хорошо, — кивал экзаменатор, обходя нас по кругу. Видно, один из преподавателей, но если он представлялся, то я пропустила. — Хорошо, недурно, хорошо…
Неужели хорошо? Впервые доброе слово о моём светлячке!
Одной из девушек совсем не повезло. Её огонёк, бесцветный, почти прозрачный, вспыхивал на мгновение и тут же исчезал. Бедняжка кусала губы, заламывала тонкие пальцы, пробовала снова, но ничего не выходило.
— Не волнуйтесь так, — сказал экзаменатор, похлопав её по плечу. — Время ещё есть.
Но девушка расплакалась. К ней тут же подлетел магический помощник и достал из своих недр платок (сперва я приняла его за чьё-то сочинение). Девушка утёрла лицо, отказалась от стакана воды и торопливо вышла за дверь.
У остальных получалось по-разному: у кого лучше, у кого хуже, но мне показалось, этот этап мы все прошли.
Нас пригласили в следующий кабинет. Там перед невысокой сценой рядами выстроились стулья. Сцена была пуста, не считая небольшой трибуны с прозрачным экраном, приютившейся с краю. Экзаменатор, уже знакомый нам по прошлому испытанию, молодой, невысокий и полноватый, пригладил и без того гладко зачёсанные назад светлые волосы, попросил всех присесть и стал звать по одному.
— Мисс Бернардита Харден, — сказал он, глядя в список, и со стула поднялась та самая темноволосая девушка, с которой мы вместе страдали над сочинением. Вот, значит,
Тут я поняла, что даже не обратила внимания, с кем поступаю, и оглядела зал. Ни одного знакомого лица! А ведь я была уверена, что Голди Гиббонс и Дейзи Когранд тоже поступают на факультет бытовой магии. Должно быть, они прошли испытания в какую-то более престижную академию!
Моё сердце упало.
В зале сидели одни только девушки, что было неудивительно, ведь академия женская. Судя по одежде, не все из богатых семей… хотя не мне судить. По моему виду тоже не особенно скажешь, что я из тех самых Фогбрайтов.
Среди нас были и гномки, жительницы Подгорного Рока. Я насчитала двух или трёх. Насчёт третьей не удалось сказать точно: я не видела, достают ли её ноги до пола.
— Таким образом, стоя за пультом, вы сможете воспроизвести то, что видите на эскизе, — сказал экзаменатор и тяжело вздохнул: ему не хватало дыхания. Мне показалось, он с укоризной взглянул на меня.
Я всё прослушала!
— Что ж, мисс Бернардита, возьмитесь за эти ручки. Глядите на эскиз, созданный художником, и постарайтесь воспроизвести его на маленьком экране, который видите перед собой. Будьте внимательны, не упускайте деталей. Смелее, смелее! Итак..
— Ripeti avedo, — прошептала Бернардита.
Ничего не произошло.
— Громче, не бойтесь, — со вздохом сказал проверяющий.
— Ripeti avedo! — воскликнула Бернардита от души.
Маленький экран перед нею вспыхнул, наполовину окрасился синим, пошёл точками и вновь стал прозрачным.
— Угум, — невнятно сказал проверяющий. Я так и не поняла, он испытал разочарование или остался доволен. — Следующая…
Следующей вышла Хильди Сторм. Плотно сбитая, невысокая и вся рыжая, как морковь — рыжие волосы, рыжие веснушки на лице и руках — гномка уверенно дошагала до трибуны и пропала за ней. До ручек она не достала.
— Где же ступенька? — озабоченно спросил проверяющий неясно у кого и огляделся. — Ведь была ступенька! Ох, никакого порядка.
Он выглянул в коридор и воскликнул: «Ступенька!», будто ждал, что она придёт на зов. Ступенька не пришла. Хильди Сторм, стоя за трибуной, упёрла руки в бока. Мне были видны только эти руки — сердитая трибуна, постукивающая ногой, — и я засмеялась и попыталась скрыть смех. Трибуна фыркнула.
Наш проверяющий затащил на сцену магического помощника.
— Становись, — велел он.
— Можа, мне бы стул? — возразила гномка. — Сломаю жа. Он-то как хрупнет, и чё тады?
Проверяющий, морщась, потёр лоб.
— Не хрупнет, — уверенно сказал он. — Становись.
Послышалось кряхтение, и рыжая голова Хильди показалась над трибуной.
— А теперя? — спросила она. — Вот это воображать, эту каракулю?
— Всё верно, и не забудь произнести: «Ripeti avedo».
— Р-рапути веда! — немедленно проревела гномка басом. Видно, сразу решила говорить громче.
На удивление, это сработало, и даже очень хорошо. На экране возникло синее небо, зелёный луг… нет, не луг, но что-то очень знакомое. Картофельное поле.