Сатисфакция

Уленгов Юрий

Я хмыкнул.

— Вперед.

Изобразив пистолетом галантный жест, я указал Маске на дверь. Но тот качнул головой.

— Мне понадобится оборудование и группа. Вы же не думаете, что шоу такого уровня я снимаю на смартфон и в одиночку?

— Я думаю, что если ты продолжишь тянуть время — опять получишь по морде, — Поплавский лучезарно улыбнулся. — Так что…

— Да вы сами его тянете! — возмутился Маска. — Да или нет?

— Да, черт с тобой, — буркнул я. — Только быстро!

— Быстрее, чем вы можете ожидать, ваше благородие. — Андрей, Марина, на выход! Быстро!

Уж не знаю, сколько платил своей команде

Маска, но слушались они его беспрекословно — куда там моей троице головорезов из Морского корпуса. Оператор, который до сих пор ошарашенно сидел на полу, вскочил и метнулся к шкафу. Следом за ним рванула татуированная рыжеволосая девица.

Я было напрягся, ожидая, что это какая-то условная фраза, и там окажется оружие — но нет: на свет появились три туго набитых — наверняка заранее упакованных рюкзака, два из которых которых на себя напялили оператор с девицей. Третий схватил сам Маска. Сразу же сунул руку в боковой карман, вытащил оттуда экшен-камеру с креплением и сноровисто закрепил ее на голове. То же самое повторили и его патлатый с татуированной. И сейчас выглядело так, будто уже они подгоняли нас, а не мы — их.

— Ну, чего стоим, кого ждем? Или вы и правда решили дождаться гвардейцев?

— Это зачем? — я указал на камеру.

— Это образ жизни, — хмыкнул блогер. — Давайте, за мной, быстрее!

Мы с Поплавским лишь переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Называть-то тебя как? — на ходу спросил я. — Явно ведь не по титулу?

Маска замешкался, и нехотя проговорил:

— Тимофей.

Я кивнул. Для великосветских расшаркиваний времени не было.

К моему удивлению, Тимофей направился не к той двери, в которую мы вошли, а зачем-то побежал в дальний конец студии, где виднелась еще одна, такая же. Быстро набрав короткий код на двери, он рванул ее в сторону, и махнул рукой — за мной.

Нам ничего не оставалось, кроме как последовать следом. Захлопнув двери, мы пробежали по короткому коридору, оказались в соседней квартире, а потом сквозь пролом в стене выскочили в подъезд.

— Итак, дамы и господа, судари и сударыни, сейчас вы видите редчайшие кадры, — уверенным, хорошо поставленным голосом на бегу заговорил Тимофей. — Ветры перемен, реющие над столицей, оказались настолько переменчивы, что сейчас я вынужден эвакуироваться из собственной студии, спасаясь от гвардейцев, которых направили за мной те, кто сейчас взял власть в городе и всей Империи. А все почему? Потому что я стал обладателем информации, которой одновременно со мной владеют хорошо, если пара десятков человек во всей стране. А вскоре будете владеть и вы, друзья мои! Потому что я попросту не могу оставаться в стороне, трусливо молчать и отсиживаться под лавкой, когда происходят такие события. И я готов рискнуть своей головой, пытаясь донести эту информацию до вас, но ни капельки об этом не жалею. Потому что НАРОД ДОЛЖЕН ЗНАТЬ ПРАВДУ! — Тимофей возвысил голос. — Если вы видите эту запись — значит, мне удалось скрыться. То, что вы сейчас услышите, раз и навсегда перевернет для вас представление об окружающем мире. И это сделаю для вас я, рискуя здоровьем и собственной жизнью! Так что не переключайтесь, будет интересно!

— Какого хрена ты делаешь? — поинтересовался я, когда Тимофей заткнулся.

— Записываю вступление для будущего интервью, — невозмутимо ответил тот, перепрыгивая разом через две ступеньки. — Я же сказал — у меня шоу

высочайшего класса!

— Охотно верю, — усмехнулся я.

Что ж. Кажется, я не ошибся в своем выборе средства донесения слов Елизаветы до широкой публики. Главное потом отсмотреть запись. А то с этого типа станется смонтировать ее так, что до конца жизни не отмоемся.

Откуда-то с улицы донесся рев двигателей, и я выругался. А вот и кавалерия. Проклятье, машину надо было подальше оставить. Найдут же, как пить дать! А на чем нам тогда сваливать?

Стараниями предусмотрительного Тимофея, мы оказались в соседнем подъезде, запутав следы таким нехитрым способом. Но что-то подсказывало: так легко отделаться не удастся.

И я, черт побери, оказался прав.

Этажом ниже послышался грохот ботинок, и на лестнице показалась группа гвардейцев в «брониках» и тактических шлемах, топырящая автоматы во все стороны. На раздумья времени не оставалось — и я начал действовать. Схватившись за перила, я перемахнул через них и ринулся вниз. А наверху гулким эхом разносился по недострою голос Тимофея.

— Сейчас вы видите перед собой Владимира Острогорского. Человека, что еще недавно был назван самым опасным преступником в стране. Но что, если я скажу вам, что это не так? Что сейчас он рискует собственной жизнью, чтобы спасти мою и дать вам шанс узнать правду, которую просто жаждут похоронить?

Ударив в полете ногами одного из бойцов, я сбил его на пол и пружинисто приземлился прямо в центре штурмовой группы. Прежде, чем гвардейцы поняли, что вообще происходит, я схватил ближайшего ко мне за ремни разгрузки, и, щедро зачерпнув силы из Дара, швырнул беднягу на остальных.

Бойцы кубарем покатились вниз по лестнице, а я развернулся, ушел от летящего мне в голову приклада и ударил атакующего в грудь. Гвардейца оторвало от земли и бросило к Поплавскому, который тут же от души пнул его носком ботинка прямо по шлему. Потеряв интерес к происходящему выше, я снова развернулся и сиганул через несколько ступенек, ускоряясь и на ходу заряжая новый Молот — посильнее предыдущего.

Рухнув на бойцов пикирующим бомбардировщиком, я ударил перед собой, приземлился на плечо и перекатился, вскакивая на ноги. Бросил быстрый взгляд назад: гвардейцы признаков жизни не подавали.

Надеюсь, все-таки вырубил, а не убил. Оставлять за собой кровавый след, становясь опасным маньяком, образ которого так старательно культивировал Мещерский, у меня не было никакого желания.

— А ничего себе ты переобуваешься в воздухе, — хохотнул Поплавский, обращаясь к Тимофею.

— Работа такая, — хмыкнул тот.

— А если ты окажешься неправ, и мы на самом деле безумные маньяки и террористы, похитившие княжну? Что тогда?

Кажется, на этот раз Поплавский даже не ёрничал — ему и в самом деле было интересно.

— Тогда я перемонтирую и переозвучу видео. И расскажу, как меня похитил безумный Острогорский с подельниками, — невозмутимо ответил Тимофей.

— А ты хорош! — Поплавский восхитился — вполне искренне. — Нет, правда хорош!

— Хватит болтать, — буркнул я, выглядывая между пролетами.

Никого, но надолго ли это? Основная группа наверняка пошла другим путем, но что будет, когда эта не выйдет на связь, и станет ясно, как именно мы ушли?

— Шевелитесь. — Я зашагал вниз по ступенькам. — Нам надо еще придумать, как отсюда без тачки выбираться будем.