Савмак. Пенталогия
Шрифт:
С коралловых губ Гереи, по-матерински ласково наблюдавшей, как "жених" её дочери за обе щёки уплетает пирожки с цукатами и маком, не сходила умильная улыбка.
– Элевсина рассказывала нам, что ты, когда вырастешь, собираешься завоевать всю Ойкумену?
– спросила она.
– Да, - важно кивнул царевич с набитым ртом.
– И начну со скифов, - добавил он, прожевав.
– Они заплатят нам сполна за недавнее нападение. Я заберу назад всё то золото и серебро, что мы им дали, отниму все их богатства и наберу себе большое-пребольшое войско из эллинов и македонян, вдвое больше, чем было у Александра.
– А как ты собираешься победить скифов, ещё не имея большого-пребольшого войска?
– пряча в усах улыбку, поинтересовался Левкон.
– Я прикажу построить много-много больших катапульт и баллист и забросаю их конницу огромными камнями и стрелами, - проглотив кусок, ответил юный царевич.
– Неплохо, - одобрил Левкон.
– После скифов я завоюю Херсонес, и вся Таврика станет боспорской, - поощряемый улыбками Левкона и Гереи, продолжил сокрушать врагов будущий великий завоеватель.
– Затем я переправлю своё войско через Пролив и разгромлю сираков и все остальные варварские племена аж до самого восточного Океана!
– Молодец!
– похвалила Герея.
– А дядя Левкон будет моим начальником гоплитов и первым помощником. Правда, дядя?
– Ну уж нет!
– возразила Герея.
– Дядя Левкон к тому времени будет уже стареньким, и я его с тобой не отпущу! Ты найдёшь себе помощников помоложе.
Левкон расхохотался.
– Ладно, - согласился Перисад.
– Оставлю дядю Левкона управлять Боспором.
– Вот это другое дело, - довольно улыбнулась Герея и приказала Дидиму налить всем сладкого миндального вина, разбавив его тёплой водой не на три четверти, как обычно, а на две трети.
– Давайте выпьем за будущего Перисада Великого, - предложила она, поднимая наполненный пахучим рубиновым напитком хрустальный канфар.
Пролив несколько капель богам, дабы осуществилось то, за что они пьют, все четверо с удовольствием осушили свои кубки.
– Скажи, Перисад, а на кого ты хотел бы быть похожим, когда вырастешь, на Геракла или Ахилла?
– поинтересовался Левкон, беря из вазы финик.
– На Александра Великого!
– выпалил без раздумий царевич.
– На Александра ты станешь похож после того как завоюешь мир, - возразил Левкон.
– А как воин, кто тебе больше нравится - Геракл или Ахилл?
– Как воин... я бы хотел быть сильным, как Геракл, и доблестным, как Ахилл!
– ответил Перисад после небольшой заминки.
– Ну-у, так любой бы хотел, - заметил Левкон.
– А всё-таки, если бы сейчас сюда спустился Зевс и пообещал дать тебе либо силу Геракла, либо ловкость и воинское мастерство Ахилла, что бы ты выбрал?
Юный царевич наморщил лоб, колеблясь, кому из двух великих героев отдать предпочтение.
– Ахилла, - не выдержав, подсказала Элевсина, словно на уроке у Аммония.
– Почему?
– улыбнулся Левкон, переведя взгляд на сощурившую заблестевшие еле сдерживаемым смехом глазки дочь.
– А потому, что вы забыли - один Геракл у нас уже есть! А-ха-ха-ха-а!
– залилась неудержимым хохотом Элевсина, тотчас подхваченным Левконом и Гереей. Даже присутствовавшие в триклинии рабы и рабыни не смогли удержаться от тихих смешков и невольных улыбок, а громче и задорней всех, вспомнив отцовского любимца - безобразного дурака Геракла, хохотал царевич
На этой весёлой ноте ужин и закончился. Расцеловавшись в щёки со своим "женихом", Элевсина, всё ещё содрогаясь от приступов смеха, убежала с Карбоной в бальнеум. Герея одарила на прощанье племянника нежным материнским поцелуем в лоб, а Левкон проводил его к выходу, велев Хорету сопроводить царевича вместе с двумя рабами-факелоносцами до ворот цитадели.
В последующие дни Герак, продолжая обучать и просвещать Савмака, поведал занимательные истории о повелителе ветров и морей Посейдоне - прародителе боспорских царей, о ревнивой жене Зевса царице Гере, в честь которой названа госпожа Герея, о сребролуком Аполлоне и его сестре-близнеце - мужененавистнице Артемиде, о рождённой из морской пены Афродите и о том, как её муж, бог-кузнец Гефест, накрыл её с любовником Аресом, словно двух голубков, сверхпрочной стальной сетью.
Чем дальше, тем большей симпатией проникался Савмак к Гераку. И он чувствовал, что их расположение друг к другу взаимно: похоже, тот тоже испытывал потребность в верном товарище и друге. И всё же довериться ему безоглядно Савмак пока опасался. Не выдаст ли он его на расправу хозяину, к которому относится с таким поистине сыновним почтением? Насколько велико у Герака стремление к свободе, и есть ли оно у него вообще? Как проверить? Наконец, придумал.
Как-то вечером, когда Герак с Савмаком, занеся в спальню младшей хозяйки наполненную свежими углями жаровню (Элевсина и Герея в это время ужинали с Левконом в триклинии, и наверху никого не было), собирались не спеша идти назад, Савмак остановил приятеля неожиданным вопросом:
– Скажи, Герак, о чём ты мечтаешь?
Герак смутился и даже слегка покраснел, подумав, что его товарищ как-то догадался о его тайном заветном желании насладиться прелестями темнокожей служанки Элевсины. С первого же дня, как он появился два с половиной года назад в Старом дворце и увидел Карбону, он только и мечтал совершить что-нибудь такое, за что благодарный хозяин предложил бы ему любую награду, и он бы выпросил нубийку себе в сожительницы. Но случай спасти от какой-нибудь смертельной опасности Левкона, Герею или Элевсину всё не никак подворачивался, и мечты сорвать с гордой красавицы-нубийки одежду и покрыть лобзаньями её глянцевую коричневую кожу так пока и оставались мечтами.
– Ну... кгм... я мечтаю... что однажды царевич Левкон... сделает меня епископом в своём доме.
Савмак разочарованно покачал головой.
– Дул считает, что Арсамена сменит Хорет, а сам он надеется занять место Хорета. Так что не скоро ты дождёшься должности епископа. Если вообще дождёшься.
Гераку ничего не оставалось, как вздохнув и пожав плечами в знак согласия, молча покинуть спальню своей тайной возлюбленной.
– А разве...
– последовав за ним, Савмак перешёл на скифский, понизив голос до полушёпота. Убедившись, что в соседней комнате, освещённой, как и спальня, горевшим на столике тусклым ночником, никого нет, он продолжил: - разве тебе не хочется сорвать этот ошейник и зажить вольным человеком, спать не в вонючем подвале с рабами, словно скотина в хлеву, а с красавицей женой на мягком ложе в собственном доме?.. Я вот мечтаю, что скоро вырвусь отсюда и вернусь домой, на волю.