Счастье в декларацию не вносим

Снежинская Катерина

9 глава

– Ты сильная, ты справишься!

– Я умная, я за это даже браться не стану!

(Из воспоминаний психолога)

Видимо, горгульи драками и полётами с элементами акробатики солнце не только провожали, но и встречали. По крайней мере, Эль разбудило именно угрожающее куриное квохтание, местами переходящее в орлиное клекотание, и дробный стук в стену, будто в неё бросали пригоршни мелкой гальки.

Естественно таможеннице потребовалось немедленно узнать, что там такое интересное делается…

А вот сколько раз

сама, читая очередной романчик, по лбу себя била и книжкой накрывалась с тяжким стоном: «Куда тебя понесло, дура?». Ведь последнему гремлину же понятно: если в подвале, в котором ни огонька нет, происходит что-то странное, надо не по лестнице спускаться, а наверх бежать, по пути вопя как можно громче! Но законы идиотизма, видимо, не только на выдуманных барышень действуют.

В общем, отдёрнула Эль штору, правда тут же обратно вернула, да ещё и рукой придержала: каменно-крылатый комок висел прямо за стеклом, а балкон был засыпан щебнем так, будто на него кусок крыши упал. Девушка уже начала прикидывать, сможет ли она сдвинуть шкаф и станет ли он надёжным щитом или как раз наступило то самое время, когда нужно бежать и вопить, как в стену опять забарабанили, но теперь прицельно, сознательно так.

– Эй, кисазая! – приглушённо, но с чувством заорали там, снаружи. – Открывай! Блэт! Да открывай, мне ж сейчас винт отдерут!

Эль осторожно заглянула в щёлочку между занавеской и притолокой. Горгул, скорее всего, вчерашний, висел чуть пониже балкончика, судорожно хлопая крыльями, тарабанил кулаками в стену, при этом умудрившись скомпоноваться в комок, даже ноги – или лапы? – к груди поджал. Заметив девушку, барабанить он перестал, зато зажестикулировал, замахал руками, а мимике его любая обезьяна бы позавидовала, не то, что гранит.

Таможенница оглянулась, но ни кровать, ни секретер на изящно-рахитичных гнутых ножках, ни тот же шкаф правильного решения не подсказали. А на панически заверезжавшего монстрика откуда-то сверху спикировала громадная крылатина, впечатала его в стену, так, что по ней трещины пошли, щёлкнула внушительными челюстями, но впустую – горгулёнок втянул голову в плечи, как черепашка – и отлетела, явно собираясь заходить на новый виток.

– Давай быстрей! – приказала Эль, открывая балконную дверь и оставив щёлку, в которую и кошка бы протиснулась с трудом.

Повторного приглашения монстр ждать не стал, оттеснил таможенницу плечом, заодно едва не выдавив стекло, ввалился в комнату, дверь захлопнул и с закономерным грохотом растянулся на ковре.

– Сябки, тян, – просипел горгул – поблагодарил, видимо.

Девушка почесала бровь, подумала и отошла-таки за кровать – поближе к пустому камину и каминной кочерге. Ну так, на всякий случай.

– А что такое винт? – спросила.

– Винчестер, – хрипло отозвался монстрик.

– А что такое винчестер?

– А я хрен его ноу, – заявил каменный и тяжело перевернулся на спину, раскинув крылья.

Левое у него оказалось разбитым почти до локтевого когтя.

– Ты как? – сочувственно протянула таможенница.

– Камси камсам, – горгул неопределённо повертел в воздухе

кистью, – я у тебя тут впишусь?

– Чего?

– Побуду я тут, – каменный скосил глаз вбок, разглядывая Эль, хмыкнул. – А этот где?

– Который?

– Ну, типа, хозяин?

– Ну, типа, понятия не имею.

– Сечешь, – одобрил монстр. Сел, пошарил у себя за плечом, растянул повреждённое крыло. – Габелла, – оценил безрадостно. – Полный зашквар[1]. Ну ничё! Я им так понерфлю[2] – трусами не отмахаются! Слушай, у тебя жралово есть?

– А ты нормально говорить можешь?

– Ты чё? – вытаращился монстр. – Это ж нефига не мейнстрим! Бро заржут!

– Тогда нету, – решила Эль.

– Чего нету? – озадачился горгул, собрав гранитный лоб складками.

– А ничего нету.

– Ппц, – раздёльно выдала тварь, стянула из вазы яблоко и, целиком отправив его в пасть, сочно захрустела. – Облом.

– Вы же вроде бы по мясу больше? – осторожно уточнила девушка.

Скорее всего, спрашивать об этом всё же не стоило, но, во-первых, Эль любопытство разбирало, а, во-вторых, происходящее выглядело настолько абсурдно, что даже и страшно не было: сон, причём забавный.

– Да не, – обиделся горгул, утирая морду краем скатерти, – я того… веган. Пису-пис. Занимайся любовью, а не войной!

– Чего? – теперь, кажется, таможенница вытаращилась.

– Чё? – глумливо подмигнул монстр. – Ты из этих, что ль? Ни разу не динь-динь?

– Я сейчас тебя обратно выкину, – холодно пообещала Эль.

– Да я чё? – моментально сдал горгул, хотя шансов привести угрозу в исполнение у девушки было маловато. – Я ничё. Другие вон чё, а я и то… ничё.

– Ну и замечательно, – припечатала таможенница, на мгновение, но всё же поймав ощущение «уже было». Ей даже оглянуться захотелось, проверить, не стоит ли в дверях Рернег и не развалилась ли в кресле Аниэра. – Значит, ведём себя прилично, не хамим, говорим по рагоски. Идёт?

– Ну ты нерд[3], – буркнул монстр. Эль вопросительно брови приподняла. – Да усёк, пуся. Буду заей.

– Тебя как звать-то, зая?

– Гребнер­-Огастис-Креганелло–Даменесиус Тринадцатый, – приосанился горгул, уперев кулак в весьма рельефное бедро.

– Как?

– Дамми, – немного сдулся монстрик, – для друзей Хрюк.

Эль хрюкнула, в смысле, закашлялась, не слишком успешно замаскировав смешок.

– Теперь то чего? – надулся Тринадцатый.

– Ничего, – помотала головой таможенница. – И часто у вас так… весело? – мотнула головой в сторону окна.

Дамми тоже обернулся, будто не уверен был, где у них здесь весело.

– Да не, – протянул. – Чего-то это только сегодня… Старшие-то каждое утро собираются. Ну, это понятно, хозяин с утра и донатит. Это... Награду даёт, во, – поправился горгул, глянув на Эль исподлобья. – А щас их перемкнуло. Вернее, они с ночи ещё психовали, а как солнце показалось, вообще ошизели. Да чего с них возьмёшь, кроме анализов? Старые же, соображалка не работает.

– А у тебя работает? – усмехнулась таможенница.