Семья волшебников. Том 4
Шрифт:
Что за времена настали? Это все из-за Локателли. Он испортил систему образования и всю Мистерию. Теперь только своей бородой похваляться и может.
А может, и не только Локателли. Как обычно, поколения сильных людей берут слишком много на себя и балуют детей, чтобы те встречали меньше трудностей. А дети в итоге вырастают капризными и изнеженными. И на смену сильным поколениям приходят слабые.
А потом мир рушится.
— … Мы поняли вашу точку зрения, мэтр Инкадатти, но зачем конкретно вы пришли? — сухо спросила
Таалей Драмм и Ахута Альяделли тоже смотрели с недоумением. Ректоры Апеллиума и Субрегуля сидели у президента Провокатониса, когда в кабинет без стука и доклада ворвался старик Инкадатти. До них доходили слухи, что легендарный истребитель нечисти совсем выжил из ума, но раньше они не думали, что все настолько запущено. Драмм в свое время очень обрадовался, когда такой заслуженный профессор пожелал вернуться к преподаванию.
И с преподаванием-то он справлялся. Никаких нареканий. Немного эксцентрично, конечно, но кто здесь не эксцентричен?
— Да, я немного издалека зашел, — нехотя согласился Инкадатти. — Извините, что без стука, но дело не терпит.
— Мы вас внимательно слушаем, — кивнула мэтресс Чу.
— Во-первых, выданный мне учебник ПОСС никуда не годится, — заявил старик. — Его писал тот, кто ничего не знает о детях, никогда их не видел в глаза и не понимает, что они глупы и их сложно заинтересовать стоящими вещами. Какая-то старая дева, которая ни разу не вытирала сопли заблевавшему ее карапузу!
— Спасибо за вашу критику, — холодно сказала Кайкелона, чья фамилия стояла на обложке учебника. — Что еще?
— Еще. Я забыл. Нет!.. Да!.. Вот список приемлемых учебников.
Президент взяла бумагу. Вставшие со стульев ректоры заглянули ей через плечо, и Драмм задумчиво сказал:
— Среди них ваша книга, мэтр Инкадатти.
— Да, она на первом месте, — кивнул старик. — Но я не настаиваю. А то в силу узости мышления некоторые могут решить, что я набиваю себе цену. Я вообще по другому поводу зашел.
— Еще что-то есть? — устало спросила Чу.
— Да. Тут у одной девочки ожерелье Друктара. Утверждает, что сама сделала.
— Не может быть! — ахнула Альяделли. — Это та вундеркинд?!
— Да.
Разумеется, все догадались, о ком речь. Сразу же. С тех пор, как Апеллиум принял Веронику Дегатти, ее держали под неусыпным, но ненавязчивым наблюдением. Приглядывали за каждым шагом вне спальни и ванной комнаты, следили, чтобы ничего не натворила.
За ее успехами в учебе наблюдали отдельно… они пока что не впечатляли, училась Вероника обыкновенно, как все. Даже немного отставала из-за слишком юного возраста, так что по некоторым предметам с ней занимались дополнительно.
Но преподаватели отмечали запредельную магическую активность и регулярные стихийные чары.
В основном непроизвольные. Вероника, сама того не замечая, призывала всякие предметы — забытые учебники и канцелярские
А еще она порой выпадала из-под наблюдения — просто исчезала в эфирном восприятии, и духи-служители в упор ее не замечали. Или забиралась в места, неподвластные волшебному взору. К счастью, ничего особенного Вероника в эти минуты не делала… пока что.
Дети с естественной магией Клеверному Ансамблю не в новинку. Здесь часто учатся юноши и девушки с волшебством в крови. Разного рода полудемоны, драконята, феи, некоторые особо одаренные эльфы и гномы. С сестрой Вероники прямо сейчас учится девочка-гарвей, полуджиннья. Она с рождения умеет летать без крыльев.
Но ни в ком еще естественная магия не проявлялась настолько бурно. Просто иногда космически-безбрежно. И это всех беспокоило, потому что подобное — это как взрывная свеча рядом с горящим факелом. Одной искры может хватить, чтобы загорелся фитиль, а потом… бум!
И хорошо еще, если при этом погибнет только сама девочка.
— Так, будем разумны, — произнес Драмм. — Сама она такое ожерелье сделать не могла. Я долго изучал ее дар — если не считать редкостной восприимчивости к плацебо, он сводится к призывам. В очень широком диапазоне — она призывает неодушевленное и одушевленное, демонов и духов, оживляет нежить и объекталей… опять-таки призывая стихийных духов в вещественные оболочки. Может изгонять, что суть обратный призыв. Может запечатывать, что…
— Мэтр Драмм, мы все учились в школе, — холодно произнесла Кайкелона.
— Да. Извините. Я хочу сказать, что по факту способность у нее всего одна, хотя и на диво мощная. И для производства такого артефакта она бесполезна. А девочка все-таки не гений… в более широком смысле.
— Даже если бы и гений — это невозможно, — согласилась Чу. — Откуда ей знать рецепт изготовления? Он не описан в литературе, доступной ученикам.
— Я скорее поверю, что она призвала одно из существующих, — сказал Драмм. — Как известно, было создано всего три образца. Одно у мэтресс Чу. Еще одно — в музейном хранилище артефактов особой мощности. Третье утеряно.
— Мое при мне, — отогнула ворот платья Кайкелона. — Я бы заметила пропажу.
Профессора несколько секунд смотрели на мерцающие жемчужины, каждая из которых заключала глаз гохеррима или иного высшего демона. Каждый из них многое бы отдал за ожерелье президента Чу.
— Несколько дней назад мэтр Мазетти уведомил меня, что наш чудо-ребенок проник в запретный отдел библиотеки, — припомнила Кайкелона. — С его слов, она приняла защитный барьер за обычные шторки и просто попросила… раздвинуться.