Семья Звонарёвых
Шрифт:
В конце мая 1915 года немцы решили испробовать действие ядовитых газов в районе Болимова и Боржимова.
С этого момента газы стали пугалом для всех русских солдат. Как следует защищаться от них, никто толком не знал. И одно упоминание о газах повергало солдат в панику.
Хитер немец! Пока наши генералы себе затылки чесали, он приготовил нам хороший гостинчик! Все кровью умоемся...– зло усмехаясь, говорили солдаты.
Зловещие слухи дошли и до тяжелой батареи Звонарева. Вася Зуев, недавно вернувшийся из Петрограда уже прапорщиком, первый узнал о газах и поспешил к своему командиру.
– Вытравит нас немец, как чумных сурков в степи, - нарушил напряженное молчание разведчик Лежнев.
– Похоже, дюже плохо будет, - поддержал его ездовой Кондратий Федюнин, - хуже всего придется лошадям, потравят газом всех начисто. Куда мы денемся без лошадей? Тяжелые пушки на себе не попрешь.
– Ничего, друзья, не робейте!– проговорил, окинув взглядом своих солдат, Звонарев.– То же самое сказал бы нам Борейко, будь он сейчас с нами. Не то видели и целы были.
В конце мая фельдмаршал Макензен собрал ударный кулак к востоку от Кракова и прорвал им оборонительные рубежи русских. В недельный срок Русские оставили Западную Галицию, сдав Львов и недавно захваченную крепость Перемышль, отошли на линию Холь - Люблин. Одновременно началось наступление германских войск из Восточной Пруссии. Возникла реальная угроза окружения всей Зависленской группировки русских. Началась трагедия томительного отступления измученной, полуголодной, плохо вооруженной русской армии перед прекрасно вооруженными, обильно снабженными боеприпасами германскими полчищами.
После того как выздоровевший Борейко был направлен командованием в Новогеоргиевскую крепость и вместе с ним ушел Блохин, звонарев чувствовал себя на батарее сиротливо. На его плечи легла большая ответственность. Прежде он знал: есть умный, опытный командир, который все решит, и он, Звонарев, с легким сердцем выполнял его приказания. Теперь же ему самому надлежало принимать решения и отдавать приказы. А это куда труднее! Правда, вовремя возвратился из училища Вася. Хоть и молодой, но способный парень, и главное - свой.
Весна полностью вступила в свои права, зазеленела трава, распустились листья на деревьях, потеплел воздух, и только по утрам долго держались ночные холодные туманы. Все живое пробуждалось к жизни, а тревога не покидала сердца людей.
Тяжелую батарею передвинули из Насельска в район Болимова на реке Раве. Ровная местность затрудняла маскировку тяжелых орудий, но облегчала наблюдение за проти ником.
Звонареву позиция не понравилась.
– Хоть нас отделяет от немцев река, форсировать ее не представляет труда. На всякий случай надо держать передки боближе к батарее, - решил Звонарев.
Корчаковский, приехавший из штаба армии, сообщим, что ожидается наступление немцев, возможно, под Болимовом или на реке Бзуре в районе Боржимова.
– Наш участок очень подходит для газовой атаки, - встревоженнл заметил Звонарев.– Местами окопы сближены на двадцать - дтридцать шагов. Даже если заметишь сразу газ, то никуда от него не упеешь убежать. Немец может всех нас начисто вытравить.
По фронту были разосланы
Русская армия настороженно ждала появления нового, страшного оружия. Следили за немцами, стараясь заранее обнаружить, где установлены баллоны с газом. Стоило в том или ином районе заметить движение немцев, как начали считать, что газавая атака должна происходить именно там.
И вот однажды на рассвете ясного погожего апрельского дня в немецких окопах послышалось отчетливое шипение.
Сначала ничего не было видно в утреннем тумане, но вдруг резко ощутился неприятный запах. Только тогда пехотные офицеры сообразили, что против них выпущены удушливые газы. Начали зажигать костры, но они помогали мало. Объятые ужасом люди стремились в тыл, ища спасение от неминуемой и мучительной гибели.
Звонарев выехал на шоссе и остановился, поджидая свои запряжки. Хорошо натренированные солдаты действовали быстро и сноровисто. Все восемь запряжек на предельной для тяжелых орудий скорости пронеслись мимо него в тыл. Звонарев и Вася двинулись следом. Со всех сторон к шоссе шли легкие батареи, обозы, повозки с полковым имуществом. Солдаты бежали, побросав винтовки, с выпученными от ужаса и удушья глазами. Липкий пот застилал им глаза, надсадно, с хрипом и кровавой пеной вырывалось дыхание.
Но убежать от стремительно растекавшегося по равнине газа было невозможно. Люди падали, с трудом поднимались и снова падали, чтобы уже не встать. Смерть наступала в тяжелых мучениях. Проклятия, стоны, крики о помощи слышались со всех сторон.
Санитарных повозок нигде не было видно, не было и врачей или фельдшеров. Только в ближайшей деревне виднелся флаг Красного Креста, но добраться туда могли лишь здоровые люди. Около халупы, занятой перевязочным пунктом, столпилось много народу,все они просили о помощи. Врачи с растерянным видом разводили руками. Они не знали, как лечить отравленных газами людей. Солдаты валились на землю в агонии и ждали смерти.
Звонарев только сейчас понял всю варварскую, страшную, истребительную силу нового оружия врага. Выехав на возвышенность он оглянулся. Вся линия русских окопов была закрыта облаком буро-зеленого сплошного тумана. Газовое облако высот ю в несколько метров и километров пять по фронту медленно плыло в глубь расположения русских войск. По мере продвижения оно росло ввысь и, как вода, растекалось в стороны. Постепенно пллотность газа уменьшалась, и сквозь газовый туман стали различаться деревья, дома и даже фигуры бегущих людей.
– посмотрите, Сергей Владимирович, не только люди, но и все живое убегает от газа, - сказал Родионов.– Видите, газ только что подошел к тем халупам. Люди давно оттуда убежали и увели животных, а теперь бегут собаки и кошки. Даже птицы и мыши и те спасаются.
Звонарев взглянул на часы. Прошло немногим больше часа с момента начала газовой атаки. А сколько жертв, сколько человеческих жизней унес он с собой! Подозвав Васю, он распорядился осмотреть людей и спешно двинуться дальше.