Семья Звонарёвых
Шрифт:
– Нашел, значит, генерал новый вид оружия для обороны крепости! А пулеметов он не придал этому поповскому воинству?– насмешливо спросил БорейкоЮ
– Ты и прежде был богохульником, как, впрочем, все семинаристы! заметил генерал.– Только не вздумай богохульничать перед комендантом. Мигом разжалует в солдаты и отправит на передовые форты, немцам на расправу.
Борейко слушал с улыбкой генерала, вставляя острые словечки и язвительные реплики.
– Тебя я решил назначить начальником артиллерии девятого сектора, продолжал генерал.– В него входят форты первой линии: семнадцатый и семнадцатый-бис.
Появился адъютант и доложил, что немцы начали обстреливать северные секторы крепости, подняли сразу в воздух несколько аэростатов, выслали самолеты и вообще производят усиленную разведку крепости.
– Коменданту доложили?– спросил Карпов.
– Так точно! Приказали спешно служить молебен.
– Погода, как назло, ясная и тихая, видимость даже на далеком расстоянии прекрасная. Немцы не замедлят ее использовать для разведки и артиллерийского обстрела фортов второй линии, и даже, быть может, цитадели, - проговорил Борейко.
В кабинет Карпова без доклада вошел немолодой, но еще красивый полковник. В отличие от Карпова, он был аккуратно побрит и причесан, от него пахло духами.
– Знакомьтесь, Борис Дмитриевич, это мой первый заместитель полковник Качиони.– Моя правая рука во всех вопросах, касающихся обороны. По хозяйственной части у меня другой - подполковник Хатов.
– Хатова знаю еще штабс-капитаном. Ему слишком везло в карты, и его перевели на Кушку, - проговорил Борейко.
– Совершенно верно! Его из Кушки после начала войны вернули сюда. Он спит и видит во сне поскорее удрать из крепости, - добродушно усмехнулся генерал.
В кабинет вошел небольшого роста широкоплечий генерал. Густейшие седые брови совсем закрывали ему глаза. Седые усы свешивались вниз, полностью скрывая рот, что делало Бобыря похожим на старого моржа. Голос у генерала был низкий и невыразительный.
Узнав, что Борейко прибыл в крепость на пополнение артиллерийских офицеров и что он боевой портартурец, комендант справился, набожный ли он человек и давно ли был на исповеди.
Приглядевшись, Борейко увидел на шее генерала Бобыря орден с мечами, а под ним иконку Спаса Нерукотворного. Почти все пуговицы его защитного кителя были увешаны маленькими иконками и крестиками, похожими на диковинные амулеты дикарей.
"Вот потеха", - усмехнулся про себя Борейко.
– Каковы ваши виды относительно обороноспособности крепости? спросил Борейко полковника, когда они остались вдвоем.
– Самые наиблестящие, - любезно улыбнулся Качиони.– Продержимся месяц, от силы два. А там погуляем и отдохнем в плену. Должен признаться: лень - моя слабость.
– Я около года пробыл в плену, - сдержанно заметил Борейко.– И хочу вас разочаровать: плен - это не рай. В плену тяжело и унизительно.
В комнату вошел еще не старый широкоплечий генерал, бритый, но с пышными усами. Он поздоровался с Качиони, кивнул Борейко и, не произнеся ни слова, вышел из комнаты.
– Начальник штаба крепости генерал
– Нате вам, боже, что нам не гоже!– уточнил мысль полковника Борейко.
– Примерно так!– согласился Качиони.
Вернувшись от коменданта крепости, генерал Крапов официально сообщил Борейко о назначении его начальником артиллерии девятого сектора обороны.
– Штаб сектора находится на форту номер три, куда я и попрошу вас следодвать, - распорядился Карпов.
– Я тоже собирался туда! Вот мы вместе и отправимся, - добавил Качиони.
В парном экипаже поместились Качиони, Борейко и Блохин. Солдат устроился на облучке рядом с кучером. Чемоданы привязали сзади.
День выдался теплый и солнечный. Экипаж быстро катился по ровному шоссе, обсаженному с обеих сторон деревьями. На горизонте были ясно видны три вражеских аэростата. В воздухе непрерывно летали немецкие самолеты, бросая сигнальные разноцветные ракеты. С севера и северо-запада гремела артилерийская канонада. Над передовыми укреплениями крепости рвались белые комочки шрапнелей и вскидывались черные фонтаны разрывов тяжелых снарядов. Осадные батареи пристреливались к переднему краю обороны крепости.
– В общем, крепостные форты и батареи вряд ли выдержат сосредоточенный огонь осадных батарей, - горько усмехнулся поковник.– Еще хуже с гарнизоном. Из восьмидесяти тысяч человек только тридцать тысяч имеют винтовки, из них половина - устарелые берданки, а остальные и вовсе безоружны. Должны подбирать винтовки убитых. Да и патронов к ружьям мало. Артиллерия имеет всего по сто - полтораста выстрелов на пушку. На несколько дней боя. Тут и воюй! В сущности крепость уже сейчас обречена на сдачу в самом ближайшем времени.
6
Штаб сектора обороны помещался в тыловых казармах форта N 3. Это были сводчатые от самого пола казематы из кирпича, сверху прикрытые полуметровым слоем железобетона. В темном углу одного каземата висела икона Спаса Нерукотворного. Перед ней горела неугасимая лампада, и монах гнусавым голосом читал молитвы. несколько солдат, стоя на коленях, истово крестились.
В соседнем каземате за перегородкой и находился штаб сектора обороны, как гласила надпись на двери.
Качиони и Борейко направились туда. За письменным столом сидел полковник с давно нечесанной шевелюрой. Перед ним стояла начатая бутылка водки и лежали два больших ломтя черного хлеба, круто посоленных грязной крупной солью, и круг копченой колбасы.
Полковник пил водку из горлышка бутылки и заедал хлебом с колбасой. Он нехотя приветствовал вошедших.
– Встать, умыться и привести себя в порядок, тогда обо всем доложить, - скомандовал Качиони.
Полковник лениво встал и, пошатываясь, вышел из каземата. Качиони сел за стол полковника, брезгливо поставил недопитую бутылку водки под стол. Взглянув на вошедшего в кабинет адъютанта, попросил доложить обстановку на фронте сектора обороны крепости.
Поручик вынул из принесенного с собой портфеля сложенную карту и расстелил ее на столе.